– Извините меня, мистер Торрес. Сами понимаете - такая новость в день рождения кого хочешь из себя выведет. Еще раз приношу извинения и желаю Вам удачи в разбирательстве, - говоря это, Таманский был похож на выброшенную на берег рыбу - ему хотелось орать матом, но приходилось сдерживаться, от чего его лицо покраснело, а воздух со свистом выходил через хищно расширившиеся ноздри. Закончив разговор, он осторожно, словно хрустальный, положил телефон на стол, хотя хотелось с размаху швырнуть его в стену. Ну да этим делу не поможешь. Черт бы побрал этого Торреса - мог бы и завтра позвонить. А так весь день рождения обосрал, говнюк заокеанский!

Таманский чувствовал себя, мягко говоря, преотвратно. Сейчас его больше всего волновали не потерянные деньги - хотя, это ещё как сказать - а перспектива объяснения с другими соучредителями. Вот тут и похолодели кончики пальцев. Сумма-то пропала не маленькая - в общей совокупности через схему прошло уже 57 миллионов евро. И вряд ли Тайсман и Рамдирсингх оценят их пропажу с чувством юмора.

– Дима, - Таманский включил селектор.
– Зайди ко мне. Поговорить надо.

"Наш девиз четыре слова: тонешь сам - топи другого".

64. Москва, квартира Мичмана, а потом улицы города.

Мобилка разрывалась виброзвонком, да и динамик в этой модели - мёртвого поднимет. Мичман мёртвым не был. Просто в пятом часу утра нормальные люди - и трейсеры здесь не исключение - ещё спят.

– Блин...
– пока он откинул сбитое комом одеяло, пока дотянулся до телефона, динамик умолк, а экранчик светился сообщением о пропущенном вызове.
– В такую рань... Кому это там не спится?

Телефон при всём желании не смог дать ответ на сей риторический вопрос: "Неизвестный номер". Такое сообщение могло появиться только в двух случаях: если звонивший отключил автоопределение своего номера, или если он звонил с уличного автомата. В обоих случаях перезвонить не представлялось возможным. А если это вообще не туда попали, то можно ругаться сколько угодно. Всё равно ведь проснулся ни свет, ни заря.

Словно в ответ на его ругательные мысли мобильный снова затрещал вибровызовом. Не дожидаясь, пока истошно заорёт мелодия, Харитон отжал зелёную кнопку.

– Алё, - голос был спросонья хриплый.

– Салют, Мич, - в трубке послышался удивительно знакомый голос.
– Узнал?

– Ёлки-моталки! Гоша!
– ну, тут уже Мичман проснулся окончательно: так и есть - Глип!
– Нашелся, пропащий! Где тебя черти носили?

– Слушай меня, Мич, и постарайся не перебивать, - в отличие от Харитона, Гоша явно не был так оптимистичен.
– Я влип. Подробности, если ты не против, потом. Я в Дмитрове. Если можешь, приезжай. Прямо сейчас. Свой новый номер я тебе СМСкой скину.

– Блин, Гоша, что за шпионские игры?

– Я же сказал - подробности потом. Всё, до связи!

– Ё...перный театр, - ругнулся Мичман, услышав частые гудки занятой линии.
– Тоже мне резидент новозеландской разведки. Встретимся - уши ему откручу.

Успокоив таким образом нервы, он сразу же решил, что голова с утра должна болеть не у него одного. И принялся набирать номерок "Рэптора". История явно была как раз из той оперы, о которой F22 трепался в чате. И по поводу которой просил, если что, извещать его в любое время дня и ночи. Вот и проверим!

Воронов с полным на то основанием относил себя к "совам". То есть, работал допоздна, но и поспать тоже любил часиков до одиннадцати. Когда же в половине пятого тихой, но противной трелью разразился один из двух мобильных, со страшной силой не хотелось даже переворачиваться на другой бок и протягивать руку к трубке. Звонил телефон, который он давал только для оперативной связи,

– Э-э-э... Это "Рэптор"?
– на том конце послышался встревоженный голос.

– Ну... смотря для кого, - от такого вопроса в половине пятого утра у кого угодно челюсть слегка отпадёт.
– И кто же решил прервать мой сон в такое время?

– Мы в чате встречались. "Ямакаси", - представился телефонный визави.
– Помните?

– Да, конечно, - Воронов наконец сбросил последние остатки дремоты: судя по ощущениям, назревало что-то малоприятное.
– Что-то случилось?

– Вы Глипа знаете?

– Да.

– Он только что мне звонил.

– Это был сигнал тревоги?
– Воронов сел, левой рукой взял с прикроватного столика второй мобильный и принялся набирать номер Одинова. Тот тоже не обрадуется такому позднему (или уже раннему?) звонку, но на войне как на войне.
– Что именно он вам сказал?