Пока Харитон приходил в себя от подобной наглости, в трубке уже раздавались частые гудки - Берсеркер счёл беседу оконченной.

– Ну, блин, - трейсер извечным российским жестом почесал затылок.
– Это уже вообще ни в какие ворота не лезет.

Потом схватил трубку и принялся отправлять СМСки. Много СМСсок.

Харитон думал, что Жирнов звонил с работы. Но это было не так. Жирнов сейчас, к удивлению жены, был дома. И, вместо того, чтобы зарабатывать на хлеб насущный - или, на худой конец, на штраф ментам - беспощадно гонял комп и копил злость. Он был зол на Мичмана, потому что из-за спора с ним влетел на хорошенькую сумму. Злился на жену, вечно болтавшую о пустяках. Злился на тёщу, которая должна была сегодня нагрянуть с инспекцией... ой, прошу прощения - в гости. Одним словом, настроение, и без того испорченное штрафом, теперь стало еще хуже...

Бурлящую внутри злость непременно надо было на ком-то сорвать.

Не сдавайся. Настаивай. Он должен признать твоё первенство.

"Он должен заплатить за моё унижение... Хотя, если он скажет, что я победил, если признает это..."

Жирнов перешёл на следующий уровень игры, и вдруг, пока шла заставка, в голове словно что-то щелкнуло и скользнула мысль: а ведь раньше он и не подумал бы так сделать. Почему же сейчас?..

Ты лучший. Ты имеешь право поступать так, как хочется тебе.

"Почему? Да потому что я так хочу, и точка. А раз я так хочу, то так и должно быть. Плевать на всех".

– Володя, ты бы поел чего-нибудь, - в комнату всунулась жена.
– Ведь даже не завтракал еще.

– Отстань, - отмахнулся от неё Жирнов.

– Что - "отстань"?
– благоверная мягкостью характера не отличалась - вся в свою маму. Рассердилась.
– Так и будешь целый день в монитор смотреть? Ещё не знаю, что твой начальник скажет насчёт прогула. А штраф этот? Где ты умудрился столько правил нарушить? Теперь звонки какие-то... Ты ведь Женкину звонил, так? Я ведь всё слышала. Зачем ты с него денег требуешь? Своих мало? Говорила я тебе - эта машина...

– Заткнись!
– терпение Жирнова лопнуло. Точнее, был найден подходящий объект для срыва злости. Он вскочил так резко, что стул отлетел чуть не в другой конец комнаты.
– Не лезь в мои дела, слышишь?

– Ты скоро совсем свихнёшься со своей машиной и этим долбаным компьютером!
– жена обиделась и пошла в контратаку.

– Твоё дело - кухня и дети!
– загремел Владимир, багровея.
– Это всё, в чём ты хоть что-то соображаешь! Надо же, как мне повезло - женился на полной дуре!

– Сумасшедший!
– на глазах жены блеснули слёзы: всё-таки в иснтитут она поступила не по блату и закончила его вполне достойно.

Глядя ей вслед, уходившей с обидой на душе, Жирнов на какой-то миг почувствовал себя полным идиотом. Он ведь любил ее. И уже почти решился пойти на кухню - просить прощения.

Не допускай никакой слабости. Ты прав во всём.

"Да ну её. Достала, в самом деле".

И пошёл не на кухню, а в прихожую. Оделся и, выйдя из дома, направился на стоянку. Откуда с визгом покрышек рванул на встречу, хотя времени было еще с избытком. Зато можно было выплеснуть свою злость на дороге. И при этом его даже не посетила мысль, что, ведя машину в подобном настроении, он может наполучать новых штрафов на еще большую сумму. А то и попасть в ДТП. Но об этом ставший в данный момент действительно похожим на тех древних скандинавских воинов, прозвище которых он носил, Владимир не думал. Ему было плевать на все, кроме своей злости!

К той "блеваловке" (которую совсем еще недавно он таковой не считал), в которой Мичман справлял свой день рождения, Берсеркер подъехал точно в обещанное время. Припарковав машину, он вошел в зал, где увидел уже находящегося там Харитона. Вот только не одного, а с четверыми парнями из его трейсерской тусовки. Причем именно теми, которые присутствовали во время того спора и слышали все от начала и до конца. Это несколько осложняло ситуацию, но остановить Владимира сейчас можно было бы разве что танком. Он уверенно подошел к столу и сев на оставленное, как он понял, специально как раз напротив Харитона, место, произнес:

– Привет честной компании. Ты деньги принес, Мичман? Или решил "спрыгнуть", а смелости одному это сказать не хватило?

– Не "спрыгнуть", а поговорить по справедливости. При свидетелях, чтобы потом, не дай Бог, никто не мог сказать, что что-то было "не по понятиям".

– Ну какие ж они свидетели? Они - люди пристрастные. Из вашей тусовки. Так что по справедливости не вышло. Ну так что, отдашь деньги или как?

– А если "или как", то что?

– А я тебе говорить не обязан. Ты не финти, а отвечай по существу - отдашь двести "американских рублей"?

– Он ничего тебе не должен. Ты сам первый затеял этот спор, - вступил в разговор один из парней.

– А я что, спрашивал твое мнение? Или ты его адвокат?

– Нет, но я видел все с момента, как вы начали спорить, и до конца.

– И что? Я лишь выразил разумное сомнение в том, что трейсер может передвигаться по городу быстрее, чем автомобилист. Но именно Мичман втянул меня в дальнейший спор, раззадорил и практически поставил в ситуацию, в которой, откажись я от спора, выглядел бы полным ничтожеством и, как говорят японцы, потерял лицо! Харитон фактически использовал то, что он давно меня знает. Он все точно рассчитал и в результате повернул дело так, что я уже просто не мог отказаться от этого пари. Он меня использовал! А в результате у меня штрафов на двести баксов! И я считаю, что заплатить их должен он!