Свои заблуждения он осознал намного позже. А тогда он видел перед собой неудачника и глупца. А может и врага - в этом предстояло еще разобраться работникам собственного спецотдела ГРУ, чтобы не выносить "сор из избы" и не давать поводов к злорадству постоянным соперникам из "конторы глубокого бурения".

Но полковник Головачев тогда не сомневался, что перед ним - предатель. Тот, кто продал престиж Родины за тридцать серебренников.

"Вы знаете о чем речь, не так ли?" - услышал Головачев на сей раз свой собственный голос, обращенный к тому, с затравленными глазами. И вздрогнул - от звука этого голоса, как, наверное, вздрогнул тогда бывший его коллега.

Человек этот или молчал, или изредка произносил: "Я ни в чем не виноват". Но это его спасти уже не могло. Кивнув находившемуся в его кабинете сотруднику спецотдела, Головачев приказал увести задержанного. И ведь он знал, что после стандартных процедур дознавания этот человек потом просто сгинет. Как и не было его. Спишут все на какой-нибудь несчастный случай. И "аквариум" сохранит имидж службы, в которой "кроты" - редкие зверьки.

А кто-то получит за это новые звездочки на погоны, а также карьерный рост и массу привилегий. Еще бы - ведь сами выявили источник утечки информации, своевременно сообщили в спецотдел и тем самым предотвратили возможность нанесения ущерба стране.

Тогда Головачев был уверен, что действует во благо великой Родины, спасая ее от происков врагов.

Весь ужас сотворенного нахлынул на него лишь тогда, на таежной заимке. Сначала он не хотел жить от осознания этого ужаса. Потом понял: жить с этим придется. Жить - и смотреть в глаза правде. Правде о том, что он сделал. Только потом он узнал, что тот человек не был виновен. Ни в чем. И его грамотно подставил под удар как раз настоящий предатель, завербованный советником по культуре посольства США. И раскрыли его таки именно сотрудники второго главка КГБ. Так что и сохранить лицо ГРУ не удалось.

Мог бы он тогда спасти этого человека, если бы не побоялся возразить начальству и потратить время на то, чтобы разобраться во всем и понять, что тот не виноват? Вряд ли. Заподозренный в измене при наличии даже минимальных доказательств его вины становился практически прокаженным. Тот, кто прикоснулся к нему, не мог его спасти, зато мог заразиться сам. Так что попробуй он тогда возразить против мнения начальства - и того бедолагу не спас бы, и сам сгинул тоже.

Однако это было слабым оправданием для собственной совести. И не успокаивало ее.

"Экран" погас.

– Покаяние - третья ступень, - произнес голос старца.

– Я не прошел ее, о святой человек, - сказал Головачев.

– Ее невозможно пройти раз и навсегда, - ответил Иоанн.
– Ты будешь возвращаться к ней снова и снова, всю свою жизнь. Но на этом этапе своей жизни ты прошел ее. Смотри.

Снова зажегся "экран". Головачев невольно отпрянул - прямо на него смотрел тот человек. Теперь взгляд его не был затравленным. Он смотрел смело и твердо, и глаза его светились просветленным сиянием.

– Ты свободен от этой вины, - сказал человек.
– Ты искупил ее своими собственными страданиями. И я давно простил тебя. Я даже благодарен тебе. Гибель тела стала тогда искуплением вины моей души за то, чем я занимался. Вы же знаете, шеф, что мой отдел занимался расчетами параметров воздействий на массовое сознание. Поэтому смерть стала для меня спасением - спасением души. А значит, твой поступок в конечном итоге был во благо...

"Экран" опять погас, и голос старца произнес:

– Ты прощен. Прощен и людьми, и Богом. А значит, можешь идти дальше.

Головачев и не заметил, как на его глаза навернулись слезы. Воистину Бог всемилостив. Он прощает. Прощает любые грехи тому, кто способен искренне покаяться...

Ощущение мгновенного полета вновь сменилось картинкой на горящем "экране".

... Тогда они строили дом. Вот он, наполовину возведенный каркас будущего коттеджа в московском пригороде. В один прекрасный день, приехав туда, Головачев не застал на месте строителей. Не появились они и на другой день. Он начал звонить в фирму. Трубку никто не брал. Потом выяснилось, что фирмы уже не существует. Она исчезла - вместе с его деньгами, как и деньгами других клиентов. Оставив его и жену без копейки у недостроенного дома.

Как буйствовала тогда теща! Она как раз гостила у них. Василий Васильевич боялся, что ее хватит удар. Она кричала, что надо непременно найти этих грабителей и убить. Нельзя сказать, что Головачев с самого начала воспринял все это спокойно. Внутри все бурлило и кипело, и впрямь хотелось расправиться с мошенниками. Но вид побагровевшего от гнева лица тещи как-то его остудил и заставил взглянуть на все как бы со стороны. И вот таким отстраненным взглядом он вдруг ясно увидел, что будет дальше с этими лже-строителями. Прогуляют, пропьют ворованные деньги - и рано или поздно так или иначе погибнут - в криминальной разборке или сгорев по пьянке в очередном недостроенном доме. Потому что отнятые чужие деньги не могут пойти на благо. Никому никогда не принесут они счастья. А он, Головачев, заработает еще денег, и дом достроит, и будет жить, и все у него будет хорошо. А потому только пожалеть остается этих, потерявших человеческий облик и душу.