Но само вооружение находилось на втором плане. Что-то в атмосфере города менялось неотвратимо. По-настоящему Бреслау войны и не пробовало. Город даже не бомбардировали. Теперь же, видя поспешно возводимые наблюдательные вышки на крышах многих домов, население начинало понимать, что шутки кончились. Множащиеся и раздуваемые в прессе расстрелы, нарастающая недоброжелательность военных вызвали то, что невидимая граница была пересечена. Город начал сам в себе съеживаться, беспокойно поглядывать по сторонам, прикусывать губы. Город начал бояться. Причем: чудища наихудшего вида. Такого, которого еще не видно, которое только-только приближается, известного только лишь из мрачных сплетен и сообщений из третьих рук. Наихудшее из всех возможных чудищ пока что проецировалось тенью своих фантастических представлений, порождая силу, уничтожающую сердца и характеры.

Но ни Шильке, ни сопровождающую его Риту ситуация города особо не трогала. Их план был прост. Они хотели пережить этот ураган, а если это удастся, то еще и не остаться с пустыми руками. А поскольку реализация данного плана принимала все более реальные формы, у них и не было особенных причин для беспокойства. Обоих, скорее, возбуждала сама сложность реализации задания. Точно так же, как и Хайни за рулем автомобиля, хотя он и не был посвященным. Его судьбу формировали "высшие" силы, и парнишке просто повезло в том, что эти силы ему способствовали. Он уверенно вел автомобиль по дороге среди покрытых инеем деревьев, закрывающих виллы и современные дома для рабочих на Бишофсвальде. В соответствии с данными, полученными от вытащенного из тюрьмы вора, именно там, на одном из островков, находилась любимая пивная, частенько посещаемая серьезными тузами преступного мира. Понятное дело, Рита проверила это в архивах крипо. Но такой информации она там не обнаружила. "Пещеру всех преступлений и проступков" там считали обычной пивной среднего класса, посещаемая, в основном, летом, чтобы принимать здесь горожан, которые приплывали сюда на лодках из самого Залива Гондолы [37] . Расспрошенные в отношении подозрительных делишек, связанных с этим местом, офицеры уголовной полиции не могли сказать ничего конкретного. А это могло означать, что адресок подходящий.

Хайни на полной скорости проехал через Бартельнер Брюке, узкая поверхность которого никак этому не соответствовала. Рита схватилась за спинку кресла. Но через мгновение парень показал класс. Он припарковался на широком подъезде пивной, выскочил как на пружинах, обежал машину открыл двери со стороны Риты. Затем элегантным жестом снял плед с ее колен и помог выйти. Та поблагодарила его, коротко кивнув. Шильке дал парню несколько марок на горячее питье после чего дальше повел уже свою женщину сам.

Уже в гардеробе они произвели соответствующее впечатление. Когда они сдали верхнюю одежду, обслуга молниеносно "просветила" их как в рентгене. В особенности Рита в короткой юбке и нейлоновых чулках, которые наряду с высокими каблуками туфель замечательно подчеркивали ее резные ноги, производила огромное впечатление. У метрдотеля, который появился тут через мгновение, зрение тоже было превосходным.

– Приветствую вас, господа, - и поклон, чуть ли не придворный. – Столик на двоих. Прошу.

Он провел их к столику за покрытым плющом столбом. Немногочисленные посетители, судя по внешнему виду – уважаемые чиновники, не проводили их глазами, хотя Шильке и уловил парочку взглядов украдкой. Но, скорее всего, их целью были искушающие ножки Риты.

– Подать ли господам что-нибудь, пока не принесут меню? – метрдотель помог занять им места.

– Пепельницу. – Шильке положил на скатерти пачку американских "кэмел" и бензиновую зажигалку с выгравированной надписью "Radio City – New York". – В автомобиле несколько замерзли.

– Так может, для разогрева, кофе с чем-нибудь?

– Превосходно.

– И что влить вовнутрь? Водка, коньяк, спирт?

– Корицу или имбирь, - в тон метрдотелю произнес Шильке и, по образцу Холмса, вынул что-то из кармана.
– Только мы попросим настоящий кофе.

Метрдотель принял небольшой мешочек с глубоким поклоном.

– Секундочку. – Шильке вынул из кармана блокнот и ручку. Он нацарапал на листочке пару слов, вырвал из блокнота и подал метрдотелю. – Передайте это, пожалуйста, моему водителю.

– Да, конечно же.

На листочке ничего важного написано не было. Но сами предметы производили впечатление, наилучшим доказательством чему было, хотя бы, поведение Риты.

– О Боже, что это? – спросила она, когда парочка осталась одна. – Первый раз в жизни вижу нечто подобное.

– Это шариковая ручка, - ответил ей Дитер.
– Американские воздушные турманы в бомбардировщиках жаловались, что по причине смены давления в кабине обычной авторучкой писать нельзя, так как оно "мажет". И вот для них придумали нечто такое.

– Можно поглядеть?

– Конечно. Вот, погляди. – Он поднял блокнот над головой, записанными листками вниз. – Я могу писать даже над головой. И чернила не высыхают.

– Чего только люди не придумают.

Шильке нахмурился.

– Было бы здорово, если бы выдумывали только такие вещи. Авторучкой ближнему особого вреда не нанесешь.

– Ой, снова ты свое. – Рита накрыла его руку своей. – Когда все это закончится, мы отправимся в страну, в которой войны никогда не будет.

– А такая страна существует?