– От всего сердца приветствую вас. – Продавец, скорее всего – хозяин, лично, потому что персонал давным-давно был мобилизован, сорвался со стула. – Пожалуйста, герр капитан, проходите. – Увидав Железный Крест, он чуть ли не встал по стойке "смирно". – Чем могу служить?

– А не могли бы вы предложить мне какую-нибудь приличную авторучку?

– Ну конечно же. – Старик-владелец похромал к большой витрине. – У меня имеются германские, превосходного качества, никогда не стираются. Идеальны и для кабинета, и для фронтовых условий. Производитель гарантирует…

– Нет, нет. Я бы попросил что-нибудь более изысканное.

Продавец отвел взгляд от витрины. Молниеносно, одним-единственным взглядом он оценил безупречный мундир потенциального покупателя, американские очки, британские кожаные перчатки, изготовленные так, что касались легкой мглой на ладонях.

– Для вас обязательно что-нибудь подберем.

Он закрыл витрину и, хромая, направился к сейфу в стене.

– Вот, пожалуйста, - не спеша он выкладывал на стойку шикарные коробочки. – Это коллекция Уотермана. Еще довоенная. Я бы рекомендовал…

– Я бы хотел купить набор. Одна ручка для меня, другая – для женщины.

– Понимаю, понимаю. Обе авторучки одинаковые, одна поменьше – для дамы, - сразу же догадался тот.

Он вскрыл оду из коробочек побольше и поднял авторучку, воспользовавшись кусочком замши.

– "Голдстоун", модель 1936 года. Лимитированная и нумерованная серия. Этот экземпляр имеет номер сорок девять. Золото, платина, перламутровая инкрустация. На дамском экземпляре встроен маленький бриллиант. Набор весьма дорогой, но, заверяю вас, этих денег он стоит.

Владелец лавки взял лист бумаги, открыл чернильницу, осторожно макнул перо.

– Проверьте, пожалуйста, как пишет. Несмотря на весь шик, это солидное и полезное изделие, которое не подводит ни в каких обстоятельствах. Можете носить ее в кармане, подписывать приказы и быть уверенным в том, что на мундире не появится ни единого пятнышка. На бумаге не будет клякс даже при высокой температуре. Чернила не прольются ни при каких сотрясениях.

– Да, действительно. Пишет идеально.

– Знаете ли, герр капитан, по вполне понятным причинам я являюсь сторонником германских ручек, которые считаю очень практичными. Но американцы к своей совершенной технологии прибавили третье измерение. Это уже не авторучка, это – явление!

– Замечательно. Упакуйте, пожалуйста.

Продавец, казалось, был изумлен.

– Вы даже не спросили о цене.

– Действительно. Женщине попрошу упаковать как подарок.

– Да, конечно. – После этого был произведен глубокий поклон. – Я заправлю обе чернилами.

– Пожалуйста.

Вроде как ничего такого и не произошло, а пустоватый город способствовал больше. Никогда до этого Шильке так сильно не замечал, что даже мелочи способны моментально менять настроение. Его собственное сейчас было завоевательным, агрессивным, перед приближающейся встречей у него сложилось впечатление, будто бы он танк, способный разбить любую баррикаду. К сожалению, цветочниц, традиционно оккупировавших Блюхер Платц, с тех пор, как под ней выстроили громадный бункер, не было. Изысканный букет он попросил составить в небольшом цветочном магазинчике значительно дальше, на самой Швайднитцер Штрассе. Он не слушал жалоб пожилой женщины относительно теплиц, которые уже не поставляют столько цветов, как раньше. Конечно же, не поставляют. Их владельцы обогащались, постоянно поставляя товар на митинги и партийные праздники или же на похороны наиболее важных предводителей. Империя догорает, все так же овеянная запахом превосходно выращенных германских цветов, - в мыслях пошутил он. Упадок Рима не был увенчан столь же достойно. А вот интересно, а вот какой-нибудь хитрован из абвера на западном фронте заставлял доставить себе американские цветы? Конечно же нет, разве что замороженные, в банках. Впрочем, у американцев сейчас была масса голландских растений.

Договорились они под памятником Вильгельму, что в настоящее время было довольно смешным определением. Памятник демонтировали, чтобы его не украли варвары, возможно, чтобы его не уничтожили бомбы. Шильке прекрасно понимал, что простые люди могли и не знать ялтинских договоренностей. Но вот руководство? Для кого они сохранить нетронутый памятник? Они, как, считали, будто бы поляки поставят его на место и станут им любоваться? Хммм… У современного универмага Вертхайма Шильке очутился немного преждевременно. Мужчине всегда полагалось прийти чуточку раньше. Так что Шильке печально глядел на пустое место, оставшееся от демонтированного памятника. Место явно кого-то ожидало. А вот интересно, кто в будущем здесь будет гордо сидеть на коне? И по какому вопросу будет сидеть? Против кому он станет поднимать меч, кого им пугать? А вот договариваться встретиться под универмагом Вертхайма смысла не было, потому что, хотя название и зафиксировалось в головах жителей Бреслау, но официально на нем были огромные буквы AWAG – название фирмы, берущей на себя имущество евреев.

– Привет, задавака. – Как обычно, Рита застала его врасплох, зайдя сзади.
– О, это для меня?

Шильке подал ему букет цветов.

– Милый. И как ты добыл такое чудо?

Неужели ей не известно, что это все еще никакая не проблема? Из этого делаем вывод, что она никогда не получала цветов. Шильке улыбнулся и вынул прелестно упакованную авторучку.

– Я подумал, что такой – как сегодня – день обязан иметь особую оправу.

– И что в нем такого особенного?

Шильке поглядел на Риту с укором.

– Я что, сама должна угадать? – рассмеялась девушка. При этом она, не скрывая любопытства, распаковывала подарок. Конечно, авторучка не была идеальным подарком для испытаний стоя и на легком морозце, но в кафе капитан пригласить ее не мог. Рита вырвалась с работы буквально на пару минут. – Ой, какая красивая, - девушка наконец-то добралась до содержимого. Она сняла колпачок, поглядела на перо. – Боже, наверное, она стоила кучу денег!

– Ничто не может сравниться ценой с сиянием твоих глаз.