В том [же] месте [поведали] нам иноцы (еже мы во Иерусалиме прежде сего, егда бе всем ведомо, слышахом) како в царство Селима Втораго, царя турского, бе в сем монастыри тысяща братий, и яко жестоко едва не вси замучени беша по прилучаю злому [478] . Воевода (sedziak) новой во Иерусалим на воеводство приехал, которому, чтоб челом ударили и милость его к себе получили, собравшеся к нему идяху, несуще ему всяк живаго петела. Той егда во единой гурбе (gromadzie) сице великий полк (poczet) людей (бе их тысяща) в однакой одежде (еже бе вещь зело изрядная к видению) увидел, чрез толмача вопросил, что за люди беша, и чево желали? Отвещали, «что пустынники есмы святаго Саввы, которые новому государю своему приидохом поклонитися, всякого благополучия ему в сей новой чести желая, которому, ради нищеты нашей (юже по вере нашей обещахомся хранити и богатества не имети) [479] , даров дорогих не могохом принести, сие, еже имамы, чтоб от нас приял, и нам быть милостив изволил, молим». Против того оны[й] бусурман рече: «Приятно сей дар поистинне приемлю, но чтоб мне было любезно на толикое множество гауров, gaurow (сице християн зовут турки), в одной грамаде (kupie) зрети, не могу сего на себе истязати (wymodz), опасаюся, чтоб во время моего владения (понеже их сице много) не дерзали чего злаго, — того ради во время имам упередити, и сих людей гауров убавити [480] ». Избрав тогда ото всех человек двадесят, иже ему показахуся (sie podobali), иных всех пред очима своима повеле янычаром посещы. А егда о том ко царю своему Селиму отписа, похвалу за то восприя, еже в своем начале опасен показася. Ныне при мне толко с тридесять иноков бе.

После трапезы вечерней, нечто опочихом. А егда о полунощи на утреню клепаша в доску [481] (ибо в государстве Турском колокол употребляти заповедано), вышли из монастыря и ехали дорогою гористою, между камения и рвов каменистых: и аще бы нам месяц не светил, ни коею бы мерою не возмогли ехати. Однако той нощы уехали три тысящы шахов (krokow) и на свету ('switaniu) узрехом море или озеро Мертвое, на котораго брегу [482] в третием часу дня стали.

Море [483] сие или паче езеро (понеже толко сто поприщь (mil dwadzie'scia) в длину, а в ширину где и шире поприщь 35 (sze's'c albo siedm) лист) в том есть месте, где на свидетелство истины Господней, мерзости ради греха, пять градов огнь с небеси сожже [484] . Звали их: Содома [485] , Гомора, Сохот, Амона и Себион. Нецы (а наипаче Георгий Кедрен в гистории) пишут, что те грады завалились; сей последний (ostatni) последния (po'slednieysze) зовет: Сегот, Адама и Себоим. Сие езеро весма есть жупелное, имеет камение на брегу, которые, зажегши, аки дрова горят; неколико их с собою привезох, показания ради свидетелства. Иосиф жидовин во «Истори о войне жидовской» добре истинно сие место описал [486] , пачеже для того, что зде чрез день трижды вода цвет свой пременяет, яко убо сие сам видех: по утру чернелася вода; в полдень, егда солнце жжет (ибо зде суть жары великие), аки синее сукно бе; пред зашествием солнца, яко з болотом смешана, немного краснелась, или паче пожелтела. Овощыя (owocow) з древ брега сего (яко тойже жидовин пишет, в книгах 5, что видятся лепыя яблока [487] , а егда е сорвешь и сожмешь, внутри пепелу и пуху полные увидишь) аз сего зде не видех: уже их здесь несть, ни древ, яко и столпа соляного подобием жены Лотовой [488] , которой хотя семо и овамо обит и околупан, однако цел виделся [ему] и был. Вопрошах [489] аз зело прилежно и сего арапа провожатого нашего и людей сведомых тех мест, которые вси твердили единогласно, яко зде ничтоже есть таковаго. Поведа и Ангел (Angelus) инок, который во Иерусалимском монастыре лет с пятдесят живяше, яко из Европы христиане, во время его, вопрошаху о том столпе всегда, и прилежно его искаху, однако ничтоже обретаху. Езеро сие от самого возрения страшно есть! Ибо отовсюду окружиша его горы и камение голое [490] , воду пременяющую цвет имеет, зело густу и смрадну, еяже хотя каплю на язык возмешь (яко мы сотворихом), зело язык кусает, главу тяжким смрадом вредящим наполняет!

Застахом на брегу нагаго и зело чернаго мурина [491] , соль собирающаго (понеже сие езеро соль родит, хотя (acz) горку, яко з желтью (zolcia) смешану), страшный имея образ, бег скор имел и легкий, в саадаке. Знал его наш арап, что славный разбойник; поведа: един бе сам в том месте, товарыщей остави за Иорданом.

Иордан река в сие езеро течет тою страною, еюже в монастырь святаго Саввы приходим. Потом ехали есмы пол-осма поприща (poltory mili) чрез глубокия пески к тому месту, где Господа нашего Иоанн святый крести. По правую страну реки (которая часто луковато течет), у которого места, идеже Христос крестися [492] , есть [493] лесок темны[й], вдоль на полтретья поприща (pol mili), а в ширину на перестрел из лука, по брегу вдоль идет. Имеет древа, их же листие подобно есть вербе, но однако инаки суть, яко от сучья познать мошно, которое с собою привезох. И сия есть оная пустыня, о ней-же Матфей [гл. 3] и Марко [гл. 1] евангелисты глаголют: где Иоанн святый крести и покаяние проповеда. Сие паки, что Иоанн святы[й] ял [494] (коники полевыя (koniki polne) или саранчу и мед диви[й]), уже зде в сих местех все [згибло], не обретается. Но подобная вещь к верению, что река, яже не болотна, но камениста есть, и меж брегов каменных течет, слимаки ('slimaki), которые так сырыя ясти мощно (каковыя и моря некие родят), на брег выметывала. Но о сем о всем подлинной ведомости несть — что яде — поведати впрям не можем. Мед такожде в сем леску быть мог; ныне ничтоже есть, токмо пустыня пустая, яже ничесого родит.

Иордан имеет воду зело мутну, но здорову; взяв ю в сосуд, пребывает и никогда не портится [495] , что аз в-подлинник испытах, юже с собою привезох. Умывашася в ней наши, егда мы на брегу ядохом. В ширину едва имеет тридесят лакот, токмо идеже в Мертвое море течет, ибо тамо шире входит. По другую страну видеть [496] валы моста, которой некогда повеле каменной состроити царица Елена. За рекою, по правую страну езера Асфалтыда (ieziora Asfaltydu), починается Арапская земля, зовут ю Пустою [497] , и в-подлинник (slusznie), понеже кроме песков и камения более ни что ино имеет, яко, возрев токмо, всяк осудит. Вверх по реке идучи, на полтретья поприща (pol mili), Иордан исраилтяне сухими ногами проидоша (в книгах Иисуса Навина, Ios., [гл. 3]). От Иордана едучи к езеру (поболе осми поприщь (poltory mili) при пути стоит церковь, немного не вся цела, от святыя Елены к славе Божией и к чести Иоанна Крестителя создана [498] , яко и тая, яже на месте крещения Господня видехом. Имеет прощение (odpust) полное. По левую страну есть Галгала (Galgala) [Иис. Нав., Ios., гл. 4], но каменей, еже беша из Иордана реки изнесли израилтяне и тамо положиша, нигде ныне не видать. А от того места пещаного и сухого и неплодного пришли есмы ко иному, [к] дивно[й] и плодами славно[й], круглой и равной долине, в ней же Ерихон [499] град стоял. Полтретья поприща (polmili) от града есть пригорок по правой стране, на нем же Иисус Навин (Iosue) видел мужа стоящего против себя з голым (dobytym) мечем, яко в книгах его пишет [гл. 5]. Совершенно оттоле видети было весь град, откуду Иисус муж велий мог угодное место к приступу и к взятию града узрети.

Потом приехали ко граду Ерихону [500] , который на красном и всех плодов (pozytkow) и [501] овощия доброродном и изобилном ровном месте бе, яко и ныне для великого добре жару уже зде финики (daktyle) зрелыя рвали. Знать по месту, что град бе кругл, где беша стены, ныне аки вал сыпаны[й], а на местах башен, иже бяху мнози, аки пригорки круглые лежат. Проклятие Иисусово (Jozuego) в главе 6 описано[е], взя совершение свое, понеже тамо никто, кроме арапов разбойников, живет, которые по кустовью тростяному распрашышася. В конце града остася едина токмо башня четвероуголная, и та не целая, в половине. [Одни] поведают, что сей бе дом оныя блудницы Раавы [502] , понеже у стены жила, которая вывешеною вервию из окна, яко себе испроси у исраильтян, от смерти и убытков всяких свободися [Иис. Нав., гл. 2]. Иные поведают, что жилище Закхеа [503] , егоже Господь посети. И тако, в память хотя Раавы, хотя Закхеа, еще сия половина стоит, занеже во всех того града стенах едва стены целые, в вышину на лакот, обрестися может.

Егда аз остров Критский [504] описовах кратко, тамо о сем речено, каковая есть разнь небесе и воздуха, за горы толко от полунощи к полудням зашедшы: еже и зде из Иерусалима приехав в Ерихон удобно всяк увидит. Ибо хотя [505] впрям едучи толко 30 поприщь (sze's'c mil) от Иерусалима ко Ерихону, который кругом имеет много добре древ финиковых, однако плод сей тамо не созревает, а зде совершенно созре. Ростет здесь древо, спалат [506] (spalat), егоже драго ценят; требует теплоты великие, яко и свороборин [507] (roza) из Ерихона, женам к свободному рождению зело угодна. Овощие всякое и хлеб двема недели прежде нежели во Иерусалиме, собирают, чему не дивно (czemu nie dziw), понеже здеся суть великие жары, ихже во Иерусалиме впрямь (prawie) не послышишь, небо тамо здравшее и паче нощи тишайшие.

Дале нежели полтретья поприща (pohnili) от Ерихона, приехали ко источнику, егоже воду Елисей [508] солию исцели и зело добрую из непотребныя сотворил. Весь оны[й] дол сия вода обливает и чрез трубы, издавна еще уготованые, к огородом течет; глубок, человеку по раме, много имеет рыб малых. Видеть зде великие зело трубы, которыми воду в пустыню и к монастырю святаго Геронима ведено; ныне едва того монастыря знак есть. У источника сего отдохнувши, а потом поприще ('cwier'c mili) отъехавши, приехали ко отложинам (do krawedzi) горы, юже зовут Квадрантена [509] , где Господа нашего диавол искушал. И оставя лошадей и пешы полтретья поприща (pohnili) шедши стешкою тесною и ускою и колскою ('sliska), под которою пропасть есть велика [510] зело, яко многие не хотеша ити оморока ради, и пришли в половину горы (понеже дале уже ити невозможно), где есть равное место в длину на шесть лакот, в ширину зело уско. В том месте Спаситель и Господь нашь четыредесять дней и нощей постися [511] [Матф., гл. 4]. Святая Елена стену едину зделала, при которой есть престол невеликий; имеет полное прощение. Зело много тут камения, о которых диавол рече: «Рцы, да обратятся камение в хлебы». Видехом з горы Мертвое море, которое, яко поведахом, к вечеру красную имело воду, перемешану грязью, — Иордан такожде, яко и Иерихон, камо когда бы кто хотел впрям ехать, не было бы боле пяти поприщь (mili) езды. На самом верху сей горы (но со оной страны, где путь во Иерусалим) есть часовня, на том месте, где диявол, взяв Господа, показа ему вся царства мира сего, о чем глаголет во Евангелии. Вся сия гора полна есть вертепов, в которых нецыи пустынницы обиташа; ныне, жестоких ради сих поган, несть никого.