Оттоле паки возвратихомся ко источнику Елисеову, против котораго есть густой хворост, где есмы хотели ночевати, зане уже токмо за час бе до вечера. А егда ужину (wieczerza) готовихом себе, прибежало к нам арапов блиско тридесяти человек, нашему арапу мало-что (malo co) знаемых, которые абие (zaraz) хлеб, куры, гуси [512] (и яже с собою бехом взяли) у нас отнимали. Провожатой нашь араб, узрев, яко хотят нас побити, умысли сице: наговаривал их, чтоб нас теперво о(т)ставили, нощь к тому лутша есть, понеже здеся хотят ночевать. Что он для того учинил, чтоб нас вдруг не ударили (uderzyli), якоже скоро к тому преклонишася, блискую и угодную (sposobna) видя нощь, оставиша нас. Но арап провожатой, особно мя взяв, занеже толмач инуды со иными бе отшел, и не умея со мною говорить, токмо руку к шее своей прикладывал, знак чиня, что нас побиют, аще зде ночевать станем. И тако толмача призвав, который тожь поведа. Для чего приказал (oznaymilem) всем, чтоб готовилися ехать. А он к ним иде и уговорил их, чтоб отъехали от нас. Иноки дорогою прошлыя нощи и солнечным зноем зело истомлени [513] (konecznie) хотели остатися. Что и аз рад был учинил. Но еже провожатой приказал, чтоб ехали, поведал им, яко и аз бы сие учинил, но понеже арап поведает, что тех разбойников отъятися немочно, тогда с своими имам поспешити (z swoiemi musze sie spieszy'c), аще бы хотели остатися, то однако разсудя, что сами себе к пагубе приводят, понеже и арап и янычаре со мною поедут, и никто при них не останется. Видяще тогда, яко и арап страшился [514] и печален бе, сумки своя готовить почали, тем скоряе, что [515] сказано, яко тыяже разбойники, прежде трех дней (przed trzema dniami), некоего приказного, который оброк из весей, подлежащих Иордану, выбирал и турков шесть человек имел с собою, побили всех вместе. И для того (otoz) в час нощи тихо, яко провожатой повелел, отъидохом, и в правой стране гору Квадрантену (Kwadrantene) пустя, пятнадесять верст великих (trzy mile wielkie) уехав, взъехали на высокой камень [516] (skale), где на самом верху повеле нам арап уснути полтора часа, сам в то время с своими стражу держал. Потом, егда ему сей, которого о(т)ставил на стану, прибежав весть подал, что арапы разбойники нощию ко источнику Елисеову, где мы хотели ночевать, прибежали, — розбудил нас и садит[ь]ся на лошади повелел. Видя, что дорога бе добра, поспешихом и на свету за десять поприщь (dwie mile) от Иерусалима стали, видя гору Масличну [517] , понеже высока и широка есть гораздо, в длину на десять поприщь (dwie mile) протянулася к пути нашему Ерихонскому, а вкруг боле имеет. От Иерусалима краснейшое имеет возрение, древ масличных и иных, на них же ростут винныя ягоды смокви, по ней везде много. И тамо, идеже нас сон зело изнял, немного нам уснуть поволи арап, сам с своими стерег и по двух часех побудил [518] нас.

Оттоле чрез Вифанию [519] и места преждереченныя возвратихомся во Иерусалим, и [520] у врат Рыбных оставя лошади (osly), пришли в монастырь к полдням. Тамо и арапа отпустих, подарив ему несколько золотых, такоже хлеба, мяса и вина, что зело восприя благодарно, обещался и инуды, камо аще ли похощем ехати, служити. Такожде дарих и слуг его. Яко зело утрудихомся, для того остаток дня отдыхали.

Сам уже бе сабадын маур во Иерусалим приехал, который с малым кораблищем (karamuzanen) своим, тако яко есмы были выезджая с ним ис Триполя условились, приплыл к Иоппе. Отец игумен (wikary), иже в монастыре остался, промышлял [521] о том, чтоб Вечерник (Wieczernik) Господень [522] видеть и в нем быть могли. Понеже хотя у турков денги много могут, однако не мало и прилучай поможе к тому: се есть, что некий сантон или поп, между иными честнейши, который, в Вечернике живяше, в то время болел. Но понеже в том Вечернике турки свою мечеть имеша, в нюже христианом ходити заповедано есть, аще бы токмо кто по-турски обрезался, или за тую вину три тысящи рублев [523] заплатил, — для того той сантон у старейшын своих упросил, чтоб иноки иерусалимския, занеже аптекаря между собою имеша, которы[й] его [524] лечил, мог впустити; но однако ни коего странника не пущают. Аз з двемя слугами своими и з двема иноки внидох.

Дня тогда шестаго иулиа, шапки монашеския токмо надев, во одежде страннической, яже монашеской подобна есть зело, вратами Сионскими вышли есмы из града и, на монастыре [525] за погребеныя тамо католики помолився, пришли к Вечернику, где нас турки без всякаго труда пустиша, чая нас мнихи. Сени во внутри суть изрядные, в ширину и вдоль блиско тридесяти лакот. По левую страну мечеть, камо (kedy), нецы [526] поведают, Господь умы апостолом нозе. Тотчас входя, приказаша нам скинути сапоги: таковым чином ходят и турки в своя мечети; приказано такожде нам, чтоб на землю не плевали, понеже и турки имеют то место в великом почитании и поведают, что там в Вечернике Христос со апостолы некий великий чин совершал, которые потом особным чюдесем языки огненные на главах зажженные носиша, и верят, что тамо бе им с небес Дух Святы[й] послан. Из той ниской мечети есть ход к некоей церкви, вельми широкой, где показуют гроб Давидов [527] , мрамора белаго, который имеет в себе красные жилки, покрыт камкою червчетою [528] , и круживо по краям желтое шолково бе. Посторонь (wbok) его другий такожде есть гроб; поведают — царя Соломона [529] , но никоего покрова не имеет. Много тамо висит лампад. Потом шли есмы выше, где над тем долом мечеть есть на горе, другая, где Господь последнюю апостолом своим даде вечерю. В длину блиско двадесяти лакот сей Вечерник, изрядны[й], светлы[й], заделан на глухо с тоя страны, откуду на подворие смотрят; имеет три великие окна внутри, три хорошые мраморные столпы рядом поставлены, на них же свод сведен есть. И тамо в нем падши на колена, благодарение Господу Богу сотворихом. Есть то место полное прощение. Оттоле идучи вправо, есть вход к месту толь составленному (tak zostawionego) и ни какого покрову над собою имеющему, а от него идет дорога к некоему жилищу, немного темному, с Вечерником соединеному, в нем же на ученики Дух Святый сниде. Подле того другое таковое же жилище, в нем же Господь Бог по воскресении, егда беша двери затворены, апостолом святым явитися изволи. В том месте прощения есть седмь лет. Тайны, яже зде совершишася, в Деяниих Апостолских, в главе 1-й и 2-й пространнея описует. А сей Вечерник от места, на нем же палаты Давидови состроены беша (се есть на самом верху горы Сиона [530] ), есть на перестрел лучной.

Потом возвратихомся в монастырь, где отобедав, вратами Рыбными вышли есмы из града на право, которого едва не половину обыдохом вкруг, даже (aze) к гробом царей Юдских [531] . Беша те прежде сего во граде, ныне далече от врат лежат на пути к Дамаску. Дивная вещь [532] в-правду, яко великим иждивением и промыслом и художно суть соделаны. Понеже в самом камени [533] (skale) суть аки некие комнаты на четыре углы высечены, потолок полукруглы[й] имеют; всякая стена имеет двои двери, а из обеих ити в розныя приделцы (kapliczki); во всяком из тех двух умершыя положены. Обаче к тем приделцам суть из тогожде одново камене тамо высечены двери, а по углам кругло высечены камени, в которых сице есть повешены, аки на петлях, затворить и отворить удобно мощно. Воистинну удивително, како сие из тогожде единаго камени мощно бе выделать! В соборной Торкелинской церкви (Torcele'nskim ko'sciele), недалече Венеции, суть по-истинне цки каменные великие, имижь окна затворяют, но в петлях иного каменя висят; зде ис того же единаго камене все вытесано: и петли с крюками, которые затворы держат, и затворы, которые на крюках вделаны, удобно обращатися могут. Сие там же великого впрям удивления [534] достойна, что в тех же приделцах суть гробницы каменные, вящшие, нежели кто дверми мог [их] внести. Знать конечно, что не неким человеческим учением и промыслом художническим з двора суть внесении, но там же внутри из того же камени высечены и смыслом человеческим выделаны. Дело есть зело изрядное, понеже и на дверях и на гробах резь есть различная: дивным умением цветы и листие вырезано везде. Мочно там сорок и несколько тел погрести; и до сех времен еще некия суть, и видеть их, но чии суть, никтоже весть. Место, аки во вертепе, темное, ходить тамо без свещи не мощно. В самом входе, которое есть ниско зело и полно хламу, оставихом стрещи, чтоб турки дверей не завалили и не забросали, что делати сие почасту они обыкоша, дабы христиан избили.

Оттоле возвратихомся во град вратами Дамаскинскими и по правую страну внидохом во Иродовы палаты [535] , где ныне гражданин (mieszczanin) некий турок живет и, за подарком яковым даным, скоро пустит (puszcza) смотреть. На низу есть старое здание каменное, где, поведают, что Господь наш в белы ризы одеян бе, тамо Ирод возгнушася [его]. Бе сия полата на горе состроена. Понеже историки описуют, что во Иерусалиме граде три горы лучшие беша [536] , яже и днесь видеть. Первая между ними Сион [537] , болши и выше всех, на ней же Давид создал бе палаты себе, тое ныне болшая половина (яко и Вечерник) есть вне града. Ибо согласуются в том летописатели вси, что нынешний град Иерусалим есть менее гораздо, нежели древний, которы[й] не токмо иудейския, но и восточныя все грады величеством, добротою и красотою преходил, яко Плиний, в книгах пятых, и Taкит (Tacitus) пишут. Ибо оны[й] старый имел [538] двадесять и четыре мест лобных, а ко всякому месту лобному приведено было двадесять четыре улицы, всякая улица поперечных име 24. Сверх того, Манетон, равин некий жидовский, пишет что самых молбищь (boznic) 480 бе [539] , к которым в подобные времена (na pewne czasy) народ жидовский сходился. Но валины (waliny) тех молбищ и тии гробы, ныне вне града лежащия, каков пространен бе — показуют: понеже град прежде того беша в ограде. К тому полаты Давидовы, Соломоновы, Иродовы, царей и жен их, огороды долгие и пространные, зверинцы, сия вся, по умирении всея земли, во граде стеною из тесаного камене обведено и затворено бе. Вторую гору звано [540] гора Царская (mons Regius), та не само (bardzo) бе высока, но розложиста (rozlozysta) и широка, на ней же великия и славныя палаты состроил себе Ирод Аскалонит, царь жидовский и младенцев мучитель. Посреде бе двор [541] царский, неизреченною казною и украшением состроен, где Господа ко Ироду Антипе, четверовластнику Галилейскому, приведено, который Иоанна Крестителя повеле усекнути. Третьюю гору [542] звано Морыаф, на ней же бе церковь Соломонова; ныне турки имеют мечеть, и около мечети есть подворие великое. Зело низшая во-истинну сия гора есть двох первых тамо, идеже идет ко граду; но от дола Иосафатова, который ю и град от горы Масличной разделяет, зело есть выше, по которому такожде и град нынешний вдоль протянулся. Четвертая гора [543] Кальвария (mons Calvariae), прежде того бе вне града, ныне во граде (на сей Господь наш смертию своею род человеческий свободити изволил, и на ней крест Господень обретен бе) церковными здании великими нечто занята. Идучи к ней во граде [544] (z miasta), ради полат, видится невысока, хотя безпрестанно ити к горе надобно, а по другую страну глубокая пропасть под нею есть. И се полно (dosy'c) о четырех горах Иерусалимских, яже и ныне видими суть. Есть и пятая [545] Гион, о ней же бе глаголано знать, что вне града бысть.

А понеже хотехом уже ехати из Иерусалима, для того после обеда третицею идохом слушати вечерни ко Гробу Господню, где и ход по [546] обычаю сотворихом и чрез исповедь готовихомся ко причастию.

Во утрий день рано отслушав обедняго пения у Гроба Господня и причастяся Христовых Таин, осмаго дня иулиа вышли из церкви, и бе день святых апостолов Петра и Павла по старым святцам, где видехом чрез всю нощь прошлую, яко розных земель люди в местех своих божественныя пения и моления своя творяху. А егда мы выходим (wychodzili), благодарили нас, что, за нашим прилучаем, дня сего святаго вошли в церковь, занеже их ради турки церковь не отверзли б. Бе тоя нощи тамо людей розных языков с двесте человек; а которые опоздали, ждали у врат церковных, чтоб во время то, егда церковь отопрут, вбежав бы, хотя мало нечто помолилися и Господу Богу благодарение принесли. Кому не прилучися внити, той платья нашего касался и целова, которое тамо в святых местех с нами бе. Сицева есть ревность [547] и вера христиан тамошних, иже хотя суть отпадшие, однако места святыя зело почитают, чего еретики никогда творят, пачеже оные хулят.

Яко выше сего рекохом, что мы трижды в [548] церковь внидохом, подобает сие ведати — коим подобием. Страннику, который даде три рубли [549] , тому повинни суть турки трижды отверзати церковь Святаго Гроба, камо он вшед, пока хощет, хотя бы и год, волно ему пребывати; и то за едино почитают, такожде в другой ряд и в третий, понеже колькожды кто входит, прежде пред церковию затвореною дает денги, кроме дней празнишных, в которые монахи ничего не дают, волны[й] вход имут, однакоже у воеводы испрося, нечто турком от отверзения дают. А понеже туркам от отверзения церкви потребно всегда дать, того же ради убогие христиане тамо единожды вшед пребывают, колико хотят быть время, пищу и из монастырей их языков (занеже в монастырех странники приставают) круглым окошком церковным подают. Уже изсяче сие обыкновение, давности ради, се есть — тройной вход в церковь; но мы, по совету иноков, у воеводы упросихом, чтоб по древнему постановлению нам повелел отверсти, якоже днесь видехом, а во утренний день нас выпущено в том же времени. На болшие празники едва не из всего света странники тамо приходят, которые единожды вшед, пока пения бывают, не исходят. Не ровно обаче вси платят. Ибо иже близ Иерусалима живут — менше дают, которые подале — те больше, кто из Дамаска, ис Целесыри [550] (Celesyryi) приходят — три цекины [551] , кто из Сирии Финицкой, из-за Ливана — четыре, кто из Апамеи и мест в Европи близших — пять, кто из Асии — шесть, кто из далних государств — седмь или осмь, кто из Европи — девять цекинов дает. Твердят речь подлинную (twierdza za rzecz pewna), что до казны салтана турского на всяк год приходит оттоле от странников тридесят тысящь цекинов, то есть шестьдесят тысящь золотых. Каким пособством и чином всякий народ зде в том святом месте свое пение творит, — отец Стефан Рагузеуз (Ragusaeus) в книжицах своих, которые о пении (naboze'nstwie) Земли Святой издал, широко (szeroce) описует. Се прилагаю, что католицкия сердца чюдовными утехами Господь Бог увеселяет (uwesela), когда места тые, в которых избавление наше действовал (sprawowal), подлинно [552] (cale) по се время осматривают, паче в скалах или каменях оставленные знаки. Множество такожде в целости и истинно сохраненных с подания (podania) древняго богобоязнене веруют, ничтоже бо умаляет Господской повести: камень на каменю в тебе не оставят, егда же он себе своея всемощности имети никакой не записа, камо люди из далних зело земль, здоровья и протори не жалеючи, приходят, благодарение ему воздающе.

Народы, которые зде свое пение (naboze'nstwo) действуют (odprawuia), различныя суть и чины (ceremonie) розные имеют. В действии литургии пресвятой — марониты [553] , ависсыны и георгианы зело блиские суть обрядом кафолицким (katolickim), иные народы хлеб и вино в жертве содержали (zatrzymaly) своим обыкновением. Еретиков здесь нет, разве когда который [554] для смотрения (как прилучается с Францыи и с Немец) приедет; попа (ministra) нового Евангелия [во-]истинну не узришь. Когда в-третие [в] костел вшел есть с законники, сидяще с сыном одным некоторого бискупа армейского, глаголал есмь чрез толмача, которой, видя, что мы из далних земель пришли, много со мною о благоговении (naboze'nstwie) разных народов в тех местех разговаривал, и как мне сие показалось — спрашивал. Отвещал есмь, что мне полюбилося: убо хотя разными языки и церковными чины, однакоже единаго Господа Бога хвалят [555] . В розговоре оном нашем вопросил есмь его: естли такожде о еретиках, которых мы в наших сторонах попущением Божиим за грехи наша между собою имеем (и имяновах ему сих: лутриянов (Luterany), звинглиянов, аръянов и новокрещенцов и иных), слышал что? Спрашивал на сие: аще ли суть христианы? Отвещах ему, что суть христиани и христианми нарицаются. Он же на сие: аз никакою мерою верити то не могу, чтобы они были христианми, понеже к тому месту, на котором Бог смертное тело на себе восприяв, избавление наше действовал (odprawowal), не приходят и ни какова каплана [556] , ни какова же престола для действования [557] пресвятейшия жертвы зде не имеют. Аще бо сия святая места до рук поганских пришли, однакоже христиани какой-нибудь веры приходят на посрамление их, и честь чинят и свое моление Господу Богу отдают [558] . Сие он с такою правдою и теплотою говорил, что удобно всяк разсудити мог, что из обилства сердца, а не смысление (zmy'slnie) молвил. И в том (wtem) гречанин тот пустынник, которого у святаго Саввы видел есмь, и у нас такожде в Полше прежде бывал, приступил. Тот, изрозумев о чем речь была, говорил, что я в Полше многажды еретиков видал и обычай их добре знаю; суть то люди (говорит) хуждши жидов: яко убо (ведаю) те Христа распяли, о котором, чтоб Он был Богом, не верили и не знали Его, но еретики хотя Его и знают и словесно исповедуют, паки Оного распинают, всемогущество Ему и божество отъимают. Великая то истинно утеха, что зде о том поветрии ничего не слышеть. Потом в трапезе (iadalney izbie) в монастыре, когда были разные народы имянно — халдеи и марониты [559] , а нам прилучилося нечтоже писати, зело воздивилися, что так скоро писати и слова изобразити могли есмы, и не верили, чтоб мы то удобно честь после могли, понеже они косны зело и обычаем противным от правые стороны к левой пишучи [560] водят по бумаге руку, и покамест одно слово напишут, часто бумагу [561] и туды и сюды переворачивают, и подносят, усмотряя, естли добре написалося и положилося; а имеют то в своем писании, что в одном слове обыкновением подлинным (pewnym) написаным неколко слогов заключати могут, чего бы мы с несколикими словы едва учинили; и когда видели, что слова их написав, скоро и удобно и безтрудно всякое чли есмы, воздивилися и хвалили способ наш, яко скорейшаго [562] и легчайшаго [563] .