После смерти отца (1565), на Сиротку начал влиять, и довольно могущественно, известный иезуит Петр Скарга, так что в 1570 году князь Николай-Христофор оставил кальвинизм, присоединился к католичеству, потянув туда же за собой и своих младших братьев. Благодаря задаткам веротерпимости, полученным в юности, князь Радивил в 1577 году (следовательно, на восьмом году своего обращения в лоно римского католичества) обеспечивает Несвижскую православную церковь [12] ; но это уже было, кажется, его лебединой песней в этом направлении. Что же касается кальвинизма, то князь Радивил, в качестве прозелита и под влиянием Скарги, относился очень жестко ко всем этим «лутриянам, звинглиянам, арьянам и новокрещенцам», именуя их постоянно еретиками и утешаясь следующими о них отзывами: «Суть то люди хуждши жидов: яко убо те Христа распяли, о котором, чтоб Он был Богом, не верили и не знали Его, но еретики хотя Его и знают и словесно исповедуют, паки Оного распинают, всемогущество Ему и божество отъимают» [13] .

Восемнадцати лет (следовательно, в 1567 году), Сигизмунд-Август назначил князя Радивила литовским надворным маршалком, а в 1569 году он принимал участие в осаде крепости Улы. Когда Генрих Валуа был избран на Польское королевство, князь Радивил принял участие в посольстве во Францию и сопутствовал юному избраннику в его новое отечество.

Около этого времени в юном князе начинает зарождаться и постепенно созревать мысль о путешествии к Святым Местам. В предисловии к своему «Похождению» [14] Радивил подробно рассматривает — «кая бе вящшая вина в Палестину моего шествия?» Он откровенно сознается: «Во младости лет моих благодати Его (Господа) не употребих, грехи ко грехом прилагах; и что прочим прилучается грешником, яко, здравие от природы целое и доброе взяв, избытком оное повреждают и конец жития ближайший творят (по глаголу Премудрого: не взяхом, но сами себе краткое житие сотворихом, не убози в нем, но блуднии бехом), — тажде и мне бысть». Словом, увлечения и развлечения молодости сделали то, что молодой князь Радивил, имея от роду всего 26 лет (в августе 1575 года), впал в «тяжкую немощь»: «жестокая болезнь главы и разные иные прилучаи» не поддавались лечению, и князь, видя, «яко врачи ничтоже успевают», дал обет: «Яко егда мне милостивый Господь Бог первое здравие подати изволит, Гроб Спасителя моего во Иерусалиме навещу».

Лето 1576 года было проведено на Яворовских целебных ключах. В следующий год Радивил находился при короле Стефане Батории под Гданском, когда великорусские войска занимали Инфлянты. В 1578 году Радивил отправился за границу на воды и заявил папе Григорию XIII о своем намерении отправиться в Иерусалим; конечно, папа одобрил его мысль; но, не найдя за границей такого человека, с «ким бы мог о том пути подлинно собеседовати», князь вернулся домой, порешив на будущий же (1579) год непременно отправиться в Палестину.

Решение это, однако, не могло быть исполнено: еще зимой король «на лето в 1579 году войну московскую назнаменал», и «сан мой ратный, — говорит Радивил, — то от мене истязовал, дабы аз королю государю своему против общаго недруга отечества пособствовал». Война эта для Радивила кончилась неблагополучно: при осаде Полоцка, он был ранен пулей в голову, и снова подтвердил обет, при первой возможности отправиться в Иерусалим.

Лето 1580 года было проведено Радивилом за границей на водах и в ближайшем сообществе врачей, лечивших его от раны. Получив облегчение, князь Николай-Христофор уже собирался сесть в корабль и плыть к Святым Местам, но неожиданно получилось известие, что в Греции, Сирии, Палестине и Египте открылось «великое поветрие». Тогда все близкие и знакомые Радивила «весма пути сего возбраняху, чтоб отнюд в явную страсть не вдавался». Он послушался: провел зиму в Италии, а летом 1581 года возвратился домой. Это было и кстати: война московская продолжалась. Баторий уже осадил Псков, и в этой осаде принял участие и Радивил. Зима была проведена в Несвиже, и все родные немало действовали на Радивила, стараясь, чтобы он отказался от своего обета. Радивил начал было колебаться («сам нечто начах ослабевати»), но, впрочем, ненадолго. По зрелом размышлении, он постановил «неподвижно: в каком ни есть здравии обещание совершити». Ранней весной 1582 года он начал готовиться к отъезду: «дом росправил» и духовную написал, так как не чаял возвратиться живым. В августе Радивил съездил в Гродну к королю и простился с ним. Король, подобно родне князя, «различным способием отводил» Радивила от исполнения обета; но, собравшись уже в дорогу, князь Николай-Христофор остался непреклонным и 16 сентября 1582 отправился из Несвижа, куда вернулся только 7 июля 1584 года.

Радивил предпринял путешествие не без свиты, а, как говорится, сам-десят. В качестве слуг и спутников с ним отправились: Авраам Баро-де-Дона, Георгий Кос, Михаил Конарский, Андрей Скорульский, Петр Былина, лекарь Иоанн Шульц, повар Еремей Гермек; кроме того, Скарга придал ему двух иезуитов: священника Леонарда Пацифика и брата его, Киприота.

Король советовал ехать Радивилу через Царьград, но он поехал через Венецию, куда прибыл в ноябре и прожил там очень долго, до половины апреля 1583 года. В начале июня морское путешествие было кончено, и Радивил высадился в Яффе. В конце июня путешественники прибыли в Иерусалим, провели в нем и его окрестностях две недели и 9 июля отправились в обратный путь на Египет, а оттуда в начале октября в Италию. Во время обратного морского пути Радивил останавливался на многих островах, так что только в марте 1584 года вышел окончательно на Европейский материк.

Все эти дальние и долгие сборы, все впечатления, приключения и наблюдения, сделанные в продолжение этого путешествия, Радивил в весьма живых образах описал в письмах к своему приятелю, предупреждая его [15] , что «подобием гисториков» писать не будет, т. е. чтобы приятель его не ждал от него чего-либо ученого, полного, подробного, а только — личных впечатлений и наблюдений. Если бы я — рассуждает Радивил — хотел писать «подобием гисториков», не нужно было бы выезжать из Несвижа: «тогда, дома сидя, от мертвых учителей (сиречь из книг, иже сице Альфонсус, царь арагонский, именова) о всем скоро мог проведати».

Письма к приятелю о своем путешествии князь Радивил писал на польском языке, но рукописи своей почему-то не издал, хотя имел для этого достаточно времени (князь Николай-Христофор умер 28 февраля 1616). Взамен оригинала появился в 1601 латинский перевод, сделанный Фомой Третером [16] , а в 1607 — польский перевод, сделанный Андреем Варгоцким [17] с латинского Третеровского. Переводу Третера вообще очень посчастливилось, помимо польского, с него сделаны переводы: немецкий — Вавржинца Боркау, т. е. Борковского (Майн, 1603), и русский — издан П. Богдановичем (Петербург, 1787) [18] . Польский же перевод Варгоцкого удостоил своим вниманием московский книжный человек первой четверти XVII века и перевел эту книгу с ее четвертого издания (1617 года). В последнее время найден и самый оригинал «Pielgrzymki», хранящийся в Варшаве, в библиотеке Красинских; но, к сожалению, в нем недостает первых листов: он начинается с 16 апреля 1583, дня выезда Радивила из Венеции; во всей рукописи 189 страниц убористого письма [19] .

Остановившись на старинном русском переводе «Похождения во Святую Землю князя Радивила Сиротки», редакция «Известий И. Р. географического общества», благодаря радушному содействию прокурора Московской Синодальной конторы А. Н. Потемкина, получила из Московской Синодальной библиотеки рукопись XVII века этого «Похождения» (по «Каталогу» б. ризничего, ныне архиепископа Саввы, № 191). Как видно из текста этой рукописи [20] , перевод сделан с 4-го польского издания А. Варгоцкого (1617 года); 5-е же польское издание вышло в 1628; следовательно, русский перевод совершен между этими двумя годами, в первой четверти XVII века. Синодальная рукопись (№ 191) не представляет оригинала перевода; она — один из многочисленных списков с этого оригинала, как об этом можно заключить, во-первых, из отметок на полях — пагинации той рукописи, с которой снималась копия (все эти указания помещены в сносках), и, во-вторых, из надписи [21] , свидетельствующей, что список этот изготовлен в 1696 году для патриаршей домовой казны.