Минухом такожде и Строфадские островы, монастырь греческой закона святаго Василия, где монаси обитают реченные колугеры [103] (kaloiery). Таможе (takze) минухом остров Мудрости такожде и гору далече в море идущую Метапоит (Metapain), идеже бе на нас ветр жестокий и опасный. Часу 12 (godziny 21) между островом Цытареа (Cyterea) и между горою Манлиушовою, в море идущую, внидохом в море Егеум силным, но щасливым ветром кауром (kaurem), который между запада и полунощи есть средний. Якоже (iako's) о полднях такожде и при горе (promontorium) Критскаго острова [104] , Фрасхия (Fraschia) названой, прежде Полеокаст[р]о (Paleo Castro), ввергохом якорь и, седши в карбус (bat), часа 22-го к Кандии (древнеи, starzy, ю зваша Кандакс), при[п]лыхом. А егда к пристанищу не возмогохом ветров ради приехать, изыдохом на брег, идеже нечто поизмешкахом, чтоб с нашего проежджаго листа доведалися, что из здраваго места грядем. Вшед во град внидохом в [105] монастырь францишканский. Во утрий день князь Кандийски Николай Донат в полатах своих учреждать (czestowal) мя.

Ехах сухим [106] путем по краях горы Ида к лябиринту [107] Тезеушеву, который и днесь тако называют. Аз с теми чаю, что (ktorzy) сие место не [за] лябиринт имеют, но за такое место, где камение ломано, мнят, чего свидетели и знаки суть кучи камения и пути возов, которыми вожено тое же камение. Есть зде много пещер входа подземнаго [108] , камо ити, токмо запаля свещу, никто не может; и то зело опасно подобает быти, чтоб нетопыри летая свещи не погасили и по сем в тех темнотах не заблудились. И сие тамо дивно, что егда кто с полунощи [109] к полдням идет чрез горы, увиди прежде осми дней окрест Кортыни по жатве, а окрест Кандии еще все на поле: тамо спелые овощи [110] , зде на полунощи гараздо неспелы пред теми. Ради опоздавшаго времени, не могох возвратитися в Кандию, и того ради в малом некоем монастыре у бернадынов нощь пребых, где толко три брата бета; которые мне еще поведаша: что, аки бы прежде моего приезду недели за три, внидоша нецыи в лябиринт, чтоб видеть могли; и тамо с ними вместе иде инок [111] , и в некоей пещере (понеже их есть неищетное число) заблуди [112] и оста; мы же мнехом, яко [113] с теми товарыщи в Кандию ехах; даже в третий день, по прилучаю счасливому, нецыи гости вшед тамо обретоша онаго монаха, который гладом истощалый бе без памяти и разума и сидя ожидал смерти; познав убо его, в монастырь приведоша, который долго болел, едва за великим призрением к здравию и разуму прииде.

Видех дивно великия разрушения Гортыни града [114] , который созда царь Таврус (Taurus), дщерь Агенорову унесши Европу и именем матере своея нарече град той. Бе пониже самаго лябиринта, еже явственно показуется, что с тех камене[й] делан бе, который из того мнимаго лябиринта ломано и вожено. Пространный и красный бе град, яко столпы зело чюдные свидетелствуют, которые ради множества видятся издали, аки лес некий. Суть же и знаки падшаго некоего костела, иже прежде того великою казною соделан бе. Но паче всего дивнейший зде есть мост [115] на малой реке с великих четвероуголных каменей, которые ниже свинцом, ниже известию спаяны, однакоже толь крепко стоят, яко безо всякаго опасения по них ездят. И того же дни в вечеру в Кандию возвратихомся.

Князь [116] Кандийски и францишек Барбарий (Barbarigus), капитан, Викторин Буон, Иоанн Марко Молин, думные (sekretarze), взяв мя с собою, шли в костел, идеже отслушав обедни там же посреди костела у другаго олтаря обедню по-гречески пели; понеже давны[м]и указы прежних пап сие подкреплено и повелено, чтоб в некие празники нарочетые начало (urzad) и сего острова судии (przeloze'nstwo) у литоргии греческой бывали [117] , еже и прочиим католиком делать безопасно и в церкви греческия без греха ходити мощно, идеже несть по обычаю римскому костела. Бе ход к приходскому костелу святаго Тита [118] , где его главу святую нетленну с великою верою людям показавано. После обеда бых у архиепископа, иже, за повелением престола апостольскаго, шапки (biretu) и одежд кардыналских употребляет зде в Кандии, якоже в той одежде и в костел приехал, и мощи нам святыя показа, которых зде есть зело много. Потом, обедав у Барыбарга (u Barbaryga), капитана, оттуду идохом в карабль и, безмернаго ради ветра, бехом во страсе: верви рвалися, якорь утопе, прочие извергохом, и аще бы ветр не утишился, едва бы карабль не разсыпался.

Часу [119] в другом ночи ехахом из Кандии острова ветром погожим, минухом турские островы Карпат и Род [120] и, ради нощи, не могохом их видети и внидохом в море Ликийское, а в нощи Памфилийское [121] .

Часу в 19 увидехом Кипр, а к вечеру минухом остров Паф [122] .

Ровно со светом, приплыхом до Лемиссу [123] (do Lemissu). Тамо прежде нас единым днем внезапу прибежали были четыре катаргии (galery) князя Флорентийскаго, град разорили, турков нечто яли, [с тридцать] побили. На брегу башня стоит, который часть от трясения земли пред коликими леты паде, некиих турков поби. Егда аз ис карабля, положения ради места, изыдох, всрете нас некий человек беснуяйся [124] , зовут их тамо маслоениками (maslocznikami), имея в руках нож широкий, подобен бритве, который понеже мнил нас быти странники (а было [125] нас четыре человека), приступи и вопроси: «Что ми дадите? а я за здравие царя государя моего буду резатся» [126] . И прошал за то гроша, иже турки зовут по-своему майдын [127] . Мы, чтоб денег напрасно не трясти, сказахом ему, что лишних денег не имеем; обаче, нужды ради и то взаем, взяхом у купчины некоего италианина, который там же в Кипре обита [128] и с нами в то время был, и дахом ему, чрез толмача объявляя, что такова[го] резания видети не желаем. Но он, взяв майдын, в дву местех в груди глубоко гараздо порезася. И бе вещь страшная — столь гараздо кровь лиющаяся зрети! Иже не бе с разумом, яко и тые, которые, маслок [129] стерши в прах, пьют, лечатся водою ис трав некиих, от чего скоро живут раны, еже и в оном показася. Не дали бы ему были ничего, но нас увещева оный купец, поведая, что обыкли те неистовы христиане резати, смышляя (zmy'slaiac) беснование.

Смотрех града, и видех зело обетшалый. В воскресение пред Троицыным днем (w niedziele 'Swiateczna) епископ Сыдонский литоргию в греческой церкви служил [130] , у которой едва не вси с корабля нашего причащалися. В нощи отплыхом оттуду и приплыхом к соляной воде, где, аки мраз воду в лед обращает, сице солнце силою и теплотою своею соль садит [131] ('scina), что возможно по ней ходить; но под исподом вода есть пресная и вкуса добраго. И абие в начале осени тая соль, влаги ради, роспущается, о чем из них (iz ich) мнози писаша, аз оставляю.

Оттуду недалече есть град Лерника, который близ тысящи домов имеет, но прошлою турскою войною разорен. И понеже мы зде в сем месте отдохнуть похотели, того ради умыслих сие начало [132] пути моего описати и послать тебе. Вящши по сем по прилучаю напишу.

О плавании моем и како приплых к Кипру, уже ти с того же острова листом возвестих. На-утрие, [после] послания листа, сие есть 1 дьнь иуниа, нанях карабль невеликий, зовут его в той стране карамузан [134] , кормчый (patron) был араплянин христианин. О чем егда того места турский судия (зовут его кадды) поведал (dowiedzial) по извету некоего грека [135] (которой бе прежде коликих лет в мусулманскую веру обрезался, аще роду добраго человек ис Кипра, и которой на приступе к Никозии зело храбро начинаше, рукою своею многих турков уби [136] ), парусы, канаты карабелные абие нам побра, чтоб мы не уехали, не дав ему ничево. Понеже турки в той стране, ради нажитков, разные вымыслы и поклепы и грабежи на христиан возлагают. И тако сего прилагатая (zdrayce) греченина, егда в корабль наш прииде, с честию и любезно прияхом и нечто ему дахом, который у [137] кадия [138] вся, яже у нас беша побрана (wzieto), испроси и отда.