– Отвечай троекратно добром на добро, безразличием на безразличие, и злом на зло, в остальном живи, как хочешь, и не мешай жить другим, живущим по такому закону.

– Да, босс, я буду чтить Ее закон.

– Это хорошо. Пока я твой босс, но ненадолго, только чтобы дать тебе три подарка, по обычаю. Я дарю тебе имя: Флави, которым с тобой поделится некая очень счастливая девушки, и даже не заметит этого. Я дарю тебе родовое имя: Салютэ, в часть города, в котором начнется твоя жизнь. Я дарю тебе вояж с молодым мужчиной, который, если правильно отнестись к нему, станет твоим другом. Вот он, на экране.

– Босс, я не понимаю, что значит: правильно относиться к нему?

– Флави, - ответил дон Ломо опять шелестящим шепотом, - там, куда он едет с тобой, многое иначе, чем здесь. Там люди дружат с кем хотят, спят с кем хотят, и делают тот бизнес, который хотят, с кем хотят. Стань там своей, научись тому, что умеют они, и в будущем я стану гордиться, что когда-то помог такой женщине, как ты.

– Босс, я опять не понимаю. Что я должна буду делать для тебя?

Шоколадный Заяц Апокалипсиса медленно покачал головой, выражая отрицание.

– Флави, ты будешь никому ничего не должна. В стране, куда ты скоро попадешь, есть правило: любые долги, бывшие у человека до того - обнулены. С любым, требующим выплатить эти долги, они рассчитаются так, что он уже никогда ничего не потребует.

– Босс, тогда зачем я тебе там?

– Флави, я лишь выполняю то, что обещал, если ты выполнишь последнее задание. Ты выполнила, и можешь в той стране забыть меня. Хотя, я думаю: будет хорошо, если ты подружишься с моей дочкой Амели, которая живет там третий год. Амели старше тебя, однако, немножко непоседа, к тому же, она немножко беременна, и мало ли, как жизнь повернется. Ты поможешь ей, а она - тебе. Еще, я думаю: будет хорошо, если ты когда-нибудь, при случае, скажешь обо мне хорошие слова кое-кому.

– Когда и кому, босс?

– Поймешь, когда придет время, - сказал он, - а сейчас займемся твоей внешностью. К половине восьмого утра надо, чтобы люди видели в тебе то, что им следует видеть.

…

26 августа. 7:30. Там же: городок Порт-Салют, юго-запад Гаити. Местный аэродром.

Одно из достоинств авиатранспорта Ан-72 «Чебурашка» (спроектированного в СССР в конце 1970-х для обслуживания экспорта революции в слаборазвитые афро-азиатские страны) является возможность работы с малых грунтовых аэродромов. Например, как аэродром Порт-Салют с 800-метровой грунтовой полосой. В это утро на полосу Порт-Салют с интервалом четверть часа приземлились два таких самолета. Из первого (что прибыл с аэродрома Остенде, Бельгия) был выгружен 20-футовый контейнер. Так и из второго (что прибыл с безымянного аэродрома в холмистых джунглях около безумной границы Перу и Эквадора) был выгружен такой же 20-футовый контейнер. Затем была выполнена рокировка контейнеров. За время рокировки, произошла заливка топлива...

…Упс. Оба самолета последовательно взлетели, и легли на обратные курсы. Тот, что из Бельгии, увез домой перуано-эквадорский контейнер, а тот, что из Перу-Эквадора увез бельгийский (точнее, как мы помним, нидерландский) контейнер. Тот, кто хоть слегка интересуется глобальной криминологией, уже отметил бы: это чертовски непохоже на легальную грузоперевозку. Так и есть. Это был акт типичной мафиозной логистики по бартеру: полуфабрикат кокаина из предгорий Анд - контрабандные бельгийские мини-радары для ручных зенитно-ракетных комплексов (очень полезные для борьбы против вертолетов правительственных сил, миротворцев ООН, и панамериканской полиции).

Комиссионные от заинтересованных сторон бартера, конечно, попали в черную кассу Шоколадного Зайца Апокалипсиса. Объем акта составил около 10 миллионов USD, и комиссионные - соответствующие. Впрочем, это не имеет прямого отношения к линии движения Феликса Шредера. Он (Феликс) покинул борт бельгийского «Чебурашки»…

…И немедленно оказался в дружеских объятиях крупного толстого 50-летнего негра.

– Hi friend! Willkommen auf Haiti, как говорят у вас. Byenveni nan Ayiti, по-нашему. Я надеюсь, ты в порядке, и не отбил себе задницу в грузовом самолете.

– Да, я в порядке, мистер… - начал Феликс.

– …Не называй меня «мистер»!
– весело перебил негр, - Я сам зарабатываю на жизнь! Вообще, между друзьями не принято называть друг друга «мистер». Так?

– Вроде, так… - немного неуверенно согласился юный германец.

– …Просто Ломо!
– представился негр, - Тут некоторые называют меня «дон Ломо», в смысле, я босс для них. У меня кое-какой бизнес, ты видишь. Иногда у нас с Хелмом случается общий бизнес. Он помогает мне, или я - ему. Так заведено между hombre.

– Omnes maria - litus uno, - тут же отреагировал юный германец.

Такая латинская фраза (у всех морей - один берег) по неортодоксальным мифам, была опознавательным приветствием для всего средиземноморского Берегового братства в поздней античности, для аналогичного братства флибустьеров на пост-средневековом Карибском море, и для сообщества современных теневых бизнесменов Великой Тропы (гиперсети океанской контрабанды от обеих Америк до Японии, Китая, и Австралии).

– Верные слова!
– поддержал Шоколадный Заяц, - Видимо, ты уже как-то участвуешь в бизнесе Хелма. Кто-то говорит, что ты помогаешь ему по теме ультра-католицизма.