Но вот в отведенные минуты стали один за другим брать слово американские политические комментаторы. И мы впервые здесь, в США, услышали из официального источника слова поздравления по адресу нашей страны.

«Русские первыми в мире запустили искусственный спутник Земли! Сейчас вы услышите его позывные сигналы».

И мы услышали радиощебет из эфирного океана, где кусочек нашей отчизны, сработанный гением народа, с чудовищной скоростью описывал эллипс вокруг земного шара и гордо пел свою победную радиопесню. Услышать этот голос своей страны, долетающий из пространства, указывающий новую эру в развитии человечества, — какое это гордое и безмерное счастье!

Мы бросились на улицу, чтобы купить вечерние газеты. Возле киоска толпа.

«Дейли ньюс», экстренный выпуск. На первой полосе напечатано крупными буквами: «Сюрприз для Америки — создана вторая, советская Луна».

Вернувшись в гостиницу, мы то брались снова за газеты, то смотрели на экран телевизора. Комментаторы говорили по всем семи каналам.

«Все американские ученые поздравляют русских. Завтра американцы могут увидеть даже в бинокли русский спутник Земли. Советские люди подарили Луне бэбн…» Потом следовало изложение информации ТАСС о запуске спутника и технические комментарии. Снова включается голос из космоса. Американский диктор заявляет: «Советский Союз побил США в соревновании по запуску сателлита…» И снова: «Сюприз для США. Новая эра в науке. Россия победила США. Русские дали полную информацию о своем снаряде. Сигналы его могут слушать радиолюбители на волне 15 и 7,5 метра…»

Даже конферансье на каком–то концерте, открывая программу, объявляет под аплодисменты: «Это правда, русские сделали новую Луну, теперь старая не одинока. Представьте, как будет растерян Вашингтон».

Политический комментатор говорит: «Вашингтонские официальные круги спекулировали на том, что русские могут запустить межконтинентальный снаряд, а русские подарили Луне младенца».

Но вот по другому каналу диктор сообщает: «США тоже запустят свой спутник… весной следующего года». И гостеприимно приглашает: «Модель его вы сможете посмотреть в Нью–Йорке в Доме новостей».

Начался прием сигналов. Мы снова слышим торжествующий радиоголос спутника, раз в девяносто шесть минут облетающего нашу планету.

И как–то не очень хочется смотреть в нью–йоркском Доме новостей мертвый, недвижимый слепок, а безмерно хочется увидеть здесь, с американской земли, сверкающую в небе гордую частицу Родины. И хотя Франклин Макги из Вашингтона сетует, что, мол, русские ученые были в Америке, они не нашли нужным оповестить о запуске спутника, — эти упреки нам кажутся весьма надуманными.

Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Наши люди привыкли следовать этой народной мудрости, а не методам американской рекламы. Пусть извинит нас господин Макги, но в каждой стране свои обычаи…

Утром 5-го все газеты открываются сообщением о советском спутнике Земли, изображением земного шара, опоясанного кольцом орбиты спутника, и крупными буквами набрано имя гнезда его вылета: «Москва». Многие американцы вылетели в этот день и выехали во Флориду, чтобы оттуда утром наблюдать полет «советской Луны». Утром же нас поздравляли по телефону незнакомые люди. В гостинице мы получили поздравления от негритянки–горничной, лифтера, монтера–электрика. На улице, слыша русскую речь, люди останавливались и, оборачиваясь к нам, кивали головой на небо и говорили дружелюбно и одобрительно:

— Русские — очень, очень хорошо! Настоящие парни! Атакуют планеты!

Потом спрашивали весело, не собираемся ли после Нью–Йорка полететь на Марс.

И мы отвечали задорно:

— Ну что ж, завести с марсианами дружбу тоже неплохо. Мы за дружбу всех народов и всех планет.

А в сердце пел звонкий щебет нашего спутника.

И теперь мы хотим думать, что макет первой в мире советской атомной электростанции вынесли из помещения выставки в ООН только для того, чтобы освободить место для нового великого достижения советской науки — модели космического тела. Очевидно, служащие ООН были осенены этим пророческим предвидением, иначе чем можно объяснить их поведение?

Какое сегодня солнечное небо над Нью–Йорком! И хотя расстояние до нашего спутника весьма порядочное, но все–таки у нас сейчас такое чувство, что мы стали вдруг ближе к нему.

1957 г.