Хват тяжело дышал, придавленный тушей зверя - когда копья соскользнули с грудной клетки, то каким-то образом он очутился на спине детеныша, вцепившись в его шерсть и не растерялся, воткнув свой острый кинжал прямо в пульсирующую вену на шее. Тот немедленно завалился на спину, чтобы раздавить его и стало не продохнуть, нога оказалась прижата, рядом то и дело щелкали пики, как друзья пришли на выручку, воткнув копья в живот твари, а Щипок еще и провернул наконечник внутри. Детеныш завопил от боли и мамаша кинулась на выручку, однако и остальные охотники не сплоховали - подрубили ей ноги и сейчас добивали могучего зверя. Клык опустил свой топор и сказал:

– Не встречалась еще с нами, повезло нам, что не знала про копья.
– Он посмотрел на Хвата, которого вытаскивали из-под туши.
– Жив?

– Помят только.
– Ответил тот, ворочая челюстью, проверяя все ли зубы на месте.
– Придавил так, что не вздохнуть, не пернуть.

– Это да.
– Захохотал Рог.
– Молодец, сын!

– Давайте шкуры снимем и мясо нарежем, пока еще теплое.
– Предложил Щипок.
– Да и дозоры выставить не помешает.

– Думаю, сюда уже никто не придет.
– Произнес Клык, глядя в сторону гор.
– Она предупредила всех, что это ее добыча и раз ответного рева мы не слышали, то и оспаривать ее право никто не стал.
– Охотник посмотрел на людей.
– Теперь понимаете, что это не паразиты, от мохнача в одиночку не отмашешься.

– Это да.
– Хват разминался, массируя придавленную ногу.
– Тяжелый.

– Много одежды.
– Кивнул Дрын.
– Хорошая добыча.

В дозор поставили мальчишек и Щипка, а сами очень быстро разделали туши и погрузили куски на самые крупные панцири, чтобы по снегу дотащить до пещеры. Впрячься пришлось опять же мальчишкам - воину нужны свободные руки, чтобы защитить караван. Хват тянул свою волокушу, было тяжело, придавленное детенышем тело ныло от удара, который чуть не вышиб из него дух, но, слава Богу, кости и кожа были крепкими и не сломались, а синяки он уже давно перестал считать. Пещера встретила их восторженным ревом - все слышали как орал мохнач и понимали, что группе охотников будет сложно. Однако все обошлось, даже никто не погиб, если не считать синяков, ушибов, резаных ран и царапин - вертелась мамаша с копьем в груди уж больно бодро. Женщины сразу же занялись готовкой мяса, кто-то начал его вялить, запасая впрок, другие приняли шкуры и добыли соли, погрузив в ванны с раствором. Хвату стало интересно, в главную пещеру он заглядывал редко и теперь изучал обустройство поселка с интересом.

Ванны были просто высечены в камне, воду брали из небольшого подземного водопада, который тек в пещере. И если кристаллы соли можно было найти тут же, то вот квасцы или какую-то мазь готовили из смеси лишайника, измельченного камня, вероятно песка и вытяжки из жил, все это смазывали жиром и натирали шкуру прежде чем погрузить в соляной раствор. Шерсть не скоблили, хотя может быть это делали потом при производстве обуви - шили что-то наподобие индейских мокасинов, где подошвой выступала обработанная кость. Сапоги получались крепкими и носились всю жизнь, во всяком случае у взрослых - дети же бегали в мягких мокасинах, на них тратить кость никто не собирался.

Еды было много, горючего камня тоже, так что никто добывать металл и сланец не пошел - все остались в пещере, к тому же со дня на день ждали посланника. Жердь с утра разослал геологоразведчиков, чтобы нашли в горах новое месторождение металла или горючего камня, ведь в скором времени предстояло переселение. Люди могли пропасть на сутки или вообще не вернутся, будучи съеденными, но не противились воле вождя и ушли парами. Остальные же пока решили добить рудную жилу, которая давала все меньше металла и набрать сколько унесут горючих камней. Их было много, но делить поселок или добывать только сланец Жердь не собирался - ему нужен был металл.

Посланник прибыл через три дня - дозорные заметили его караван издалека и вождь выдвинулся на встречу. В это время поселковые трудились на рудной жиле, детей поставили на горючий камень, который вырубать было вроде как попроще, да и заметно, где идет слой сланца. В охрану выделили трех воинов, которые тщательно следили за склонами гор и дорогой. Хват махал киркой, откалывая крупные куски, а более мелкие Варежка и Кость оттаскивали их в кучки. Ребята работали как заведенные, сил было много, свежий воздух бодрил и даже рутинная работа не надоедала, потому что мелкота постоянно перебрасывалась шутками.

– Эй, Горелый, что это у тебя сзади сверкает?
– смеясь, показывал пальцем Дрищ.

– Что?
– мальчишка начинал крутиться.

– У тебя жопа горит!
– кричал ему Дрищ и отбегал подальше, чтобы не получить тумака.
– Потому ты и Горелый!

– Да у него глаз черный, как горючий камень, вот и Горелый.
– Вступился за друга Хват.

– А ты почему Хват?

– А ты почему Дрищ?
– отвечал капитан вопросом на вопрос и забияка задумывался, пока не начинали смеяться уже над ним.

– Смотрите, что я нашла!
– Варежка протянула небольшой сверкающий при свете дня камешек.
– Красиво!

На руке девочки лежал алмаз, ну или может быть другой какой драгоценный камень, Хват в этом не разбирался.

– Твердый.
– Попробовала Варежка его на зуб.

– Дай сюда!
– подбежал Кость и отобрал камушек.

– Мое!!
– завопила Варежка.
– Он отобрал!!
– она насупилась.

Подмышка ловко подставил подножку Кости и тот шваркнулся носом о твердую площадку. Взрослые смотрели на это сквозь пальцы.