Младший правнук последнего предка шустро залез по насыпи, спрятался за кустарником. Присмотрелся. Странно, дома в два ряда выстроились вдоль тропы, которая вела к реке, исчезала в воде, а потом вновь появлялась на другой стороне и уходила в холмистую, густо покрытую деревьями даль. Юла вдруг осенила догадка, что тропа, по которой он шел, наверное - дорога, построенная предками. По ней ездили самоходные тачки, по крайне мере, так рассказывал прадед Олег. И делались эти пути из материала, похожего на камень. Парень, не помнил названия. Кажется, оно начиналось на "а" или "о"... или, может, на "ф"... демон его знает...

И вот со временем дороги предков заросли травой и превратились в широкие тропы, по которым удобно путешествовать животным и людям.

Последняя мысль заставила Юла вздрогнуть. Ведь ему на пути могли встретиться хищные звери или, еще хуже, чужаки. Парень отполз подальше от дороги, спрятавшись за холмиком, на котором росло деревце. Осторожно выглянул. На огородах, чуть поодаль реки, ковырялись женщины и подростки в платках. Шагах в ста левее паслись овцы и коровы с веревками на шее, которые вели к кольям, вбитым в землю. Пастух с рогатиной в руке ехал вдоль берега на коне. За ним бежали четыре собаки, ростом раза в два меньше псов, которых разводили в Забытой деревне. Юл испугался, как бы собаки не почуяли его, но потом с облегчением понял, что находится слишком далеко. Еще несколько мужчин стояли с удочками и сетями по пояс в воде. Рыбачили.

Близость реки возбудила жажду с новой силой. Парень развязал вещмешок, достал флягу, и выпил всю воду без остатка. Сейчас он мучительно размышлял, стоит ли показаться чужакам. В этом поселке живет, наверное, раз в пять меньше людей, чем в Забытой деревне, и лишние рабочие руки были бы им кстати. Он отработал бы свое проживание, а осенью вернулся бы домой.

А что, неплохой вариант! И с людьми живешь, и от хищников защищен, и о еде думать не нужно, и вода рядом. Пусть даже будут отправлять тебя на самые тяжелые и грязные работы, это все же лучше, чем быть съеденным волками или капланами.

Потом парень подумал, а что сделали бы его односельчане с пришлым, с тем, кто явился из Внешней Тьмы? Наверное, убили бы. Юлу стало неприятно и даже обидно, что жители Забытой деревни с испугу могли бы забить человека насмерть, даже не узнав, откуда он прибыл.

Нет, высовываться нельзя. Никак нельзя.

"Дождусь темноты, - решил парень, - спущусь к гигантскому ручью, пойду по течению, найду уединенное местечко и останусь там до осени..."

Младшему правнуку прадеда Олега сидеть бы на месте и терпеливо ждать наступления ночи, но юношеское любопытство вкупе с нестерпимой жаждой, толкнули его на довольно-таки безрассудное действие. Он перелез через холмик и медленно-медленно пополз между кустарниками и деревцами вниз, к реке. От жары в висках бахало, кто-то внутри него нашептывал, что не стоит творить глупости, нужно залечь и не шевелиться, но вопреки здравому смыслу парень продолжал ползти, невидимой нитью его тянуло к людям и воде. Очень уж хотелось утолить жажду физическую и душевную. Страшно ведь жить одному полгода во враждебной степи...

Сколько прошло времени, Юл точно не знал. Солнце давно прошло зенит и уже клонилось к закату. Парень прятался в густой высокой траве всего в десятке шагов от зеленеющего ростками огорода. Женщины и подростки закончили прополку, и направились, усталые, к хатам. Рыбаки также, сложив улов в плетенки, шаркали в сторону мазанок, и только пастух с рогатиной наперевес продолжал неустанно объезжать стадо коров.

"Сейчас я покажусь и пойду навстречу наезднику, - подумал парень, облизывая потрескавшиеся губы, - ничего он со мной не сделает. Я подниму руки в знак мира и все. Люди Внешней Тьмы ничем не отличаются от людей Внутреннего Света. Все россказни старейшин - лишь страшилки для детей и глупцов..."

Юл продолжал убеждать себя встать в полный рост, но страх перед чужаками не позволял ему оторваться от земли. Наконец, когда горло, казалось, покрылось сухим обжигающим песком, и парень все-таки решился подняться, вдруг раздался истошный вопль пастуха:

– Коче-е-евники!.. Коче-е-евники!..

Зло залаяли собаки, следом послышались крики селян. Ничего не понимая, Юл осторожно раздвинул траву и увидел на противоположном берегу с дюжину всадников, мчащихся к переправе. Груди их покрывали серо-коричневые кожаные кирасы, на головы были надеты черные шарообразные шлемы, большинство лиц были закрыты сетчатыми забралами или тканевыми масками с прорезями для глаз.

Парню невольно вспомнилась многотомная "История военного дела", которую он, бывало, почитывал.

Вооружение нападавших отличалось некоторым разнообразием: цепные булавы, короткие, как у Юла, мечи, но только с гардами, копья, длиною в два шага, пики с человеческий рост с половиной. Некоторые кочевники держали в руках луки на палках - самострелы, или - младший правнук деда Олега напряг память - арбалеты.

Не снижая скорости, кони врезались в воду. К искреннему удивлению Юла, переправа была хоть и широкой, но не глубокой, уровень воды не доставал даже до щиколоток всадников, и они быстро приближались к противоположному берегу.

– Семитри! Семитри!
– кричали кочевники, улюлюкая, и лошади, поднимая тысячи брызг, мчались галопом, - Семитри!

Юл совсем не испугался, но напротив, услышав незнакомое слово, недовольно цыкнул. Почему-то в голове вертелся вычитанный в учебнике по геометрии термин "симметрия", но смысла в этом не имелось.

Люди даже не думали оказывать сопротивление. Они бросились кто куда. И только пастух с рогатиной наизготовку остался недвижен. Рядом с ним заливались истошным лаем собаки. Несколько женщин с малыми детьми на руках бежали в сторону высокой травы, прямо на прячущегося Юла. Парень напрягся, приготовившись к худшему. Вряд ли селянки смогут далеко уйти. Кочевники настигнут их, заодно и его обнаружат. Однако неизвестно откуда появился десяток конников и перерезал беглянкам путь. Видимо, один из отрядов специально переправился в другом месте реки, чтобы застать деревню врасплох. Женщины остановились. Послышался младенческий рев, и следом по цепочке заплакали остальные дети.