Генри Сент-Джон (с 1712 - виконт Болингброк) - один из крупнейших политических деятелей эпохи Анны Стюарт, политическая деятельность которого начинается с 1700 года. После 1710 года стал самым влиятельным человеком в английской политике. Известен своей литературно-философской деятельностью, а также склонностью к придворным интригам. Отношения с Харли носили противоречивый характер - от дружбы до ведения интриг друг против друга (последнее - уже после бегства Черчилля).

Джеймс Саунтон, герцог Йоркский - вымышленный персонаж. Несмотря на то, что в пьесе Эжена Скриба Анна Стюарт увлечена бароном Мэшемом, большинство источников свидетельствуют, что единственной любовью Анны был её супруг Георг.

– Послушай, Нэд, ты помнишь, сколько гостей они принимали?
– задумчиво произнёс Стилл, - у меня в трактире каждый раз работы было невпроворот - миссис Брэдфорд требовала, чтобы всё как в Сент-Джеймсе...

– Вот только где она теперь?
– Вольверстон тяжело вздохнул

– Да уж..., - пробормотал боцман, - такие люди, а нами, простолюдинами не брезговали, на праздники приглашали.

– Моего старшего миссис Брэдфорд сама грамоте учила...

– Жаль. Так и кажется, вот-вот в дверь войдут, спросят, как дела...

Офицеры умолкли. Мрачный, как туча, Питт Уоллес молча прохаживался по обеденной зале. Вольверстон тревожно поглядывал то на него, то на затихшего в кресле Сильвера.

– А что нам теперь делать?
– подал голос стоявший у окна Крисперс, - оставаться здесь, или...

– Хм..., - закашлялся плотник Сандерс, - да уж, ребята, ввязались мы в историю. Кому теперь охота с Адмиралтейским судом разбираться?

– Не собираюсь я здесь оставаться, - Уоллес остановился и сжал кулаки, - неужели вы...

– Успокойся, Питт, - перебил его Вольверстон, - давайте дождёмся Блэкстоуна и поговорим...

– И вправду, Нэд?
– поддержал квартирмейстера боцман, - мы были здесь счастливы, а что теперь? Бедная моя Кэт! Я до сих пор помню - меня связали, а её - прямо на моих глазах... Питт прав, мы должны отомстить.

В зале послышались возгласы одобрения. Лишь Вольверстон по-прежнему тревожно глядел на погружённого в свои мысли Сильвера.

– А как рисовала миссис Брэдфорд!
– Стилл снял со стены натюрморт, - только взгляните!

– Вот только портреты Арабеллы пропали, - недовольно буркнул Уоллес. Остановившись у камина, он придирчиво окинул взглядом комнату

– Вот здесь, помню, один из них был.

– Какая разница, куда они делись, - равнодушно отозвался один из новичков, - может испанцы прихватили? А вообще ты у капитана спроси - он здесь как дома. Ночь в спальне Брэдфордов провёл, не то, что мы...

– Хватит болтать!
– гневный окрик Сильвера заставил наглеца умолкнуть, тем более, что палец капитана тотчас же переместился на спусковой крючок пистолета, - скоро здесь будет Блэкстоун. Нашли о чём рассуждать!

Уоллес буркнул что-то себе под нос, развернулся и отошёл к окну. Вольверстон собирался направиться следом, но в дверь вбежал запыхавшийся юнга:

– Блэкстоун! Идёт!

Вскоре появился и сам офицер - высокий худощавый мужчина лет пятидесяти. Приветствовав Сильвера лёгким полупоклоном, он кивнул всем присутствующим и пружинистой походкой направился к стоявшему в углу креслу. Вскоре опасения команды рассеялись - новый представитель британской короны ни в коей мере не интересовался родом занятий окруживших его людей. Поблагодарив их за помощь в освобождении Нью-Провиденс, и обещав направить соответствующее ходатайство в Адмиралтейский суд, Блэкстоун выразил желание побеседовать с пленными испанцами. Удовлетворённые исходом беседы флибустьеры покинули залу. С Блэкстоуном остались лишь Сильвер и Вольверстон. Вскоре ввели первого пленника. Это был раненый дон Эстебан Риверо, бывший начальник гарнизона Нью-Провиденс. Испанец держался вызывающе, время от времени бросая вокруг презрительные взгляды, словно демонстрируя, что дух его сломить так и не удалось. Допрос начал Блэкстоун:

– Известно ли Вам что-либо о судьбе миссис Брэдфорд?

– Да, - с вызовом ответил Риверо, и губы его искривились в недоброй усмешке, - ещё не успев овдоветь, она тут же вышла замуж за капитана «Карлоса» герцога Антонио Аламейду, капитана галеона «Карлос». У герцога жена недавно умерла, и ему было всё равно, что ваша миссис, что любая портовая девка. Считайте, повезло ей - попался порядочный человек.

Последние слова Риверо заглушил его грубый смех.

– Да как ты смеешь, собака! Убью!
– Сильвер вскочил с места, но Блэкстоун остановил его.

– Надеюсь, не стоит напоминать Вам, капитан, что интересы короны представляю здесь я, поскольку меня уполномочил известный Вам адмирал Блад.

Сжав кулаки, Сильвер опустился в кресло, а Брэкстоун невозмутимо продолжал допрос.

– Дон Риверо, я убедительно прошу Вас не оскорблять подданных Её Величества.

– Это же грязные оборванцы и пираты, - недовольно пробурчал Риверо, - а Ваша миссис Брэдфорд поступила как обыкновенная девка.

Услышав последние слова испанца, Сильвер вновь рванулся вперёд.