– Может быть, ты чем-нибудь и обязан своему Сильверу, а я и мои люди - нет, - ухмыльнулся Перэ, представив себе блеск изумрудов, спрятанных под его огромной кроватью, - ждём до вечера, и если «Сан-Антонио» не появится на горизонте, немедленно возвращаемся на Тортугу.

– Поступай как знаешь, Перэ, но запомни хорошенько, - невозмутимо парировал Крисперс, постепенно входящий в свою новую для себя роль адмирала, - ты разрываешь договор до окончательного подсчёта захваченного имущества. Понимаешь, что это значит?

Шкипер вежливо кивнул собеседнику, развернулся и направился в сторону бака, искоса поглядывая на внезапно побледневшего француза. Но не успел Крисперс сделать несколько шагов, как услышал за спиной примирительный голос Перэ:

– Ладно, Крис. Согласен - ждём до завтрашнего утра. Но если Питер не появится, вернёмся к нашему разговору.

Ночь прошла в тяжких раздумьях. Шкипер не спал всю ночь, стоя у фальшборта и напряжённо всматриваясь вдаль в надежде рассмотреть во мраке очертания «Сан-Антонио». Но ночь прошла, забрезжил рассвет, а фрегат так и не появился. С восходом солнца Перэ вновь поднялся на борт «Арабеллы», и многие офицеры, отчаявшиеся дождаться своего адмирала, поддержали французского капитана.

Крисперсу пришлось выдержать бурное объяснение с командой. Проявляя чудеса ораторского искусства, он с трудом сумел убедить союзников подождать ещё один день. Если бы не весьма скромное происхождение, шкипер «Арабеллы» вполне мог бы стать выдающимся человеком своего времени - политиком, адвокатом или служителем церкви. Но Крисперс был всего лишь сыном рыбака из Дувра и с детства бредил морем...

Да и не желал он иной судьбы, когда впервые нанялся юнгой на королевский флот, втайне мечтая о должности шкипера, казавшейся ему тогда столь недостижимой...

Прошёл ещё день, и ещё одну бессонную ночь провёл Крисперс на палубе, высматривая вдали нескладный силуэт «Сан-Антонио». Шкипер уже окончательно разуверился в том, что когда-нибудь вновь увидит старых друзей, и яростно боролся с ловкачом-искусителем, нашёптывавшем ему на ухо сладкие слова об его, Крисперса, адмиральском будущем.

«Конечно же, я хотел бы, но не такой ценой....», - бормотал он себе под нос, вцепившись в поручни и глядя, как пламенеющий диск восходящего солнца расплёскивает по морю алые брызги, - «нет, я дождусь Питера, чего бы мне это не стоило...»

Сумерки постепенно отступали, и яркие лучи разгоняли мрак, сгустившийся в душе шкипера. Он взглянул на небо и перекрестился. «Господи, помоги им вернуться. Я не хочу, чтобы они погибли!», - подумал он, глядя, как от «Парисьен» медленно отплывает шлюпка с упрямым французским капитаном.

Рассвет принёс с собой добрую весть - едва Перэ ступил на палубу «Арабеллы», как на горизонте появились едва различимые очертания фрегата. Шкипер по-прежнему был спокоен и твёрд, и вновь горячо убеждал союзника дождаться прибытия адмирала.

– Видишь, - многозначительно взглянул он на француза, указав на приближающееся судно, - он жив и он возвращается!

– Рано радуешься, - пробурчал тот, - может быть, это вовсе не «Сан-Антонио»

Крисперс тихо вздохнул. В душе он по-прежнему не верил в возвращение Сильвера, и был убеждён, что приближающийся фрегат - всего лишь какой-нибудь очередной испанец, отбившийся от основной эскадры. Но ночь, проведённая в мучительных сомнениях, не прошла даром. Он уже по-новому смотрел на те обстоятельства, в которых оказался по воле случая. Теперь ему надо было лишь выдержать положенный срок, хотя бы для того, чтобы остаться честным не только со своими друзьями, но и с самим собой.

Задумчиво устремив взгляд на медленно приближающийся корабль, ходовые качества которого явно оставляли желать лучшего, Крисперс тихо пробормотал:

– Посмотрим, кто из нас окажется прав, Анри, - и вновь замолчал, погрузившись в невесёлые размышления.

– Это «Сан-Антонио»!
– раздался сверху возглас марсового. Радостные крики огласили палубу «Арабеллы». Фрегат, следуя курсом бакштаг, быстро приближался, и вскоре с палубы флагмана уже можно было различить стоящую на полубаке мощную фигуру Вольверстона.

– Ну вот, Анри, - урезонил француза Крисперс, - кто из нас двоих оказался прав?

Так закончилось ещё одно приключение Питера Сильвера и Питта Уоллеса, которое едва не стоило им жизни. После этого случая друзья получили ещё одно прозвище - их стали называть испанскими грандами.

Несмотря на раннее время, в таверне «У французского короля» было многолюдно и шумно. Многочисленные посетители кутили, играли в карты и в кости, проматывая нажитое добро.