Вольверстон молчал. Внешне спокойный, он стоял в дверном проёме и глядел в лицо разъярённому Уоллесу. Единственный глаз странно поблёскивал в темноте, и во взоре его отражались неуверенность и сомнения. Питт был абсолютно уверен - старый вояка скрывает какую-то страшную тайну. Неловкая пауза повисла в воздухе, но вдруг из глубины дома раздался звонкий голос Питера.

– Здесь нет Арабеллы, Питт, и ты не мог её видеть

Капитан вышел из комнаты, широко открыл дверь и стал возле неё, облокотившись на косяк с таким расчетом, чтобы Уоллесу было видно всё, находящееся внутри. Он был в неизменном чёрном камзоле, а щёгольски расправленные кружева служили весомым аргументом того, что их владелец занимался своим внешним видом не менее десяти минут. На перевязи болталась сабля - предмет, в значительной степени затрудняющий галантное времяпрепровождение. Питт удивлённо уставился на капитана. Похоже, он действительно просто сидел у себя в комнате, предаваясь чтению или размышлениям. Но ведь он видел Арабеллу! Видел своими собственными глазами! Неужели он мог так обмануться?

– Я видел её так же ясно, как вижу тебя!

Питер молчал. Смуглое лицо казалось совершенно бесстрастным, лишь в глазах появился странный блеск. Разбушевавшийся квартирмейстер несколько раз порывался выхватить саблю, но каждый раз пристальный взгляд капитана будто приковывал его к месту.

– Ты лгал мне, Питер! Ты обманул нас всех. Зачем ты её прячешь? Ты же знаешь, что она могла бы быть членом нашей команды, а не сидеть взаперти в этом доме!

Отстранившись от косяка, Питер жестом указал на окончательно открывшийся дверной проём, словно приглашая друга проследовать внутрь:

– Заходи, Питт. Осмотри всё - комнаты, погреб и всё, что хочешь. Мы с Нэдом будем ждать здесь. Только не забудь проверить, нет ли в доме потайных дверей, которые открываются случайным поворотом ручки или лёгким нажатием руки.

Капитан грустно улыбнулся, но несчастному ревнивцу было не до шуток.

– Не раньше, чем ты ответишь за свою ложь и за свой гнусный поступок!
– выкрикнул Питт. Выхватив оружие, он вбежал на веранду и бросился на капитана. Реакция Сильвера была мгновенной - сабли скрестились.

– Будем драться, пока один из нас не умрёт, - прорычал разъярённый квартирмейстер

– Как тебе угодно...

Питт яростно нападал, а Сильвер защищался холодно и бесстрастно, намеренно осуществляя лишь те атаки, которые его противник мог отразить.

– Не смей вести себя как учитель фехтования!
– возмущённо крикнул Уоллес, - я вызвал тебя на дуэль и требую удовлетворения!

– А я и даю тебе это удовлетворение, - усмехнулся Питер, сделав обманный манёвр и легко уколов друга в руку, - разве ты не почувствовал?

– Прекрати играть со мной в поддавки!
– голос Уоллеса срывался от охватившего его гнева, - я сейчас же убью тебя!

Вольверстон молча наблюдал за схваткой, в которой сцепились двое его лучших друзей. Наконец, поняв, что капитан совсем ослабил оборону, бросился между ними:

– Прекратите немедленно, иначе произойдёт непоправимое!
– и вдруг замолчал, словно испугавшись собственных слов.

Оба соперника остановились, глядя на старика, единственный глаз которого сверкал гневом.

Сильвер отшвырнул саблю. Квартирмейстеру ничего не оставалось, кроме как последовать примеру товарища.

– Что ты хотел сказать, Нэд?
– Питт с тревогой взглянул на старого вояку.

– Если ты убьёшь Питера, то никогда не простишь себе этого!
– глухо произнёс Вольверстон

– Никогда не буду жалеть, что убил предателя и клятвопреступника!
– проворчал всё ещё раздражённый квартирмейстер.

Вольверстон задумался. Он будто взвешивал в уме то, что имеет право сказать, а что должно остаться в тайне независимо от исхода дуэли.

– Ты не всё знаешь, Питт, - медленно произнёс он.

– Что ты имеешь в виду?
– с замиранием сердца спросил Уоллес. На лбу его выступил холодный пот. Да, этот старый морской волк точно владеет каким-то страшным секретом, который не может раскрыть никому. Но что это за тайна?

– Мы с Питером родственники? Мы - братья? Может быть, Арабелла - моя сестра? Или же..., - давние подозрения вновь возникли в мозгу Питта, но, взглянув в холодные глаза прислонившегося к стене адмирала, он осёкся и замолчал. Момент был явно не подходящий - всё это наверняка лишь бред больного воображения. Питер же точно поднимет на смех безумца, высказавшего столь абсурдное предположение.

Уоллес перевёл взгляд на Вольверстона. Тот по-прежнему хранил безмолвие.

– Почему я не прощу себе смерти Питера? Отвечай, Нэд! Не лги мне, хотя бы сейчас скажи мне правду...

Вольверстон попеременно глядел то на побледневшего Уоллеса, то на по-прежнему невозмутимого капитана. Наконец Питер улыбнулся. Сделав шаг вперёд, он протянул другу руку:

– Нэд хотел сказать, - примирительно произнёс капитан, - что мы с тобой друзья, и наша дружба бесценна. Мы не должны рисковать ей из-за того, что тебе почудилась тень Арабеллы Брэдфорд.