— Алло, Марина.

— Мама, я в Москве. Ты получила мое письмо?

— Да. Но я ничего не поняла. Где ты остановилась?

— У одного хорошего человека. Ты его не знаешь.

— Ты с ним живешь? — на ужасающе высокой ноте спросила мать.

— Нет! — закричала Марина. — Когда я приеду, принесу тебе справку!

И она бросила трубку.

— Надо уезжать, — прошептала Марина. — Надо уезжать…

Когда Тоша вернулся, держа в руках кипу стянутых бечевкой журналов, Марина встретила его у порога бодрая и веселая.

— У нас праздник? — предположил Тоша.

— Отчасти, — сказала Марина. — Проводы. Мне пора домой.

— Так сразу? — удивился Тоша.

— Да, — подтвердила Марина. — Я звонила маме. Она сердится.

— Ну что ж, — рассудил Тоша. — Будем провожать.

Марина виновато улыбнулась.

— У нас кончились деньги. И мои, и ваши.

Тоша обвел взглядом книжную полку и вытащил из нее несколько книг.

— Я скоро, — сказал он.

— Вот и все, — сказала Марина появившемуся откуда-то Муратову. — Все, котище. Можно тебя погладить?

Муратов подошел к ней и подставил спину.

— Ты знаешь, почему я люблю вокзалы? — говорил Тоша, и Маринин чемодан подпрыгивал в его руке. — На вокзалах поведение людей всегда неожиданно, даже для них самих. Нечто вроде экстремальной ситуации. Сколько чудесных поз, взглядов, пробуждающихся чувств… Какая игра! Один миг встреч и расставаний чего стоит. Иной раз такое уловишь — мороз по коже. И знаешь, на каждом вокзале по-разному: железнодорожные, речные, авто, авиа… Как славно, что у города обилие вокзалов.

— Мы познакомились на вокзале, — напомнила Марина.

— Правильно. Я искал там что-то новое, но ничего не было.

— Кроме меня?

— Кроме тебя, — согласился Тоша.

Он оглянулся и стал судорожно ощупывать свои карманы.

— Знаешь, я, кажется, потерял билет.

— Он у меня, — успокоила Марина. — Мужчинам деньги и документы нельзя доверять.

Вагон они нашли сразу. До отправления оставалось совсем немного. Толстая, но проворная проводница уверенно выставила его:

— Скоро двинем, не прыгать же тебе на ходу. А за дочку не бойся, довезем в целости и сохранности.

Марина стояла в коридоре, прижавшись лицом к вагонному окну. Она пыталась открыть его, но не могла. Окно было заперто или забито.

Тоша топтался на платформе и рассеянно смотрел на нее, на линзах его очков играли солнечные зайчики. На мгновение Марине показалось, что он все понял. Он обо всем знает: и как она его любит, и что она без него жить не может, и что она к нему обязательно приедет через год, через месяц, через…

Но Тоша вдруг улыбнулся, поймав какой-то новый для себя жест, и стал машинально повторять его, стараясь удержать в памяти.

А поезд качнулся и пошел, пошел…