Они неспешно прошли по лабиринтам улиц, болтая ни о чем и изредка заглядывая в пустые домики, так и не дождавшиеся своих хозяев, но, тем не менее, сияющих чистотой, которую поддерживали все еще работающие системы автоматической уборки, немного постояли на небольшой площади украшенной зданием в виде старинной ратуши с часами, затем отправились на набережную. Необычная ярко - бирюзовая гладь океана блестела под дневным солнцем, бросая редкие волны на штурм прибрежных камней. Легкий бриз всколыхнул короткие волосы Ирины, заставив ее зажмуриться и тихонько рассмеяться, она глубоко вздохнула и резко повернулась к Майеру, неожиданно став абсолютно серьезной.

– Так что там про Малышева, Ар. Неужели Андрюша влез в какую-то неприятность?

– Не совсем, - помедлив, ответил Арнольд, несколько растерявшись от подобной смены настроения своей спутницы.
– Тут все сложнее.

Он об оперся руками об идущий вдоль края набережной каменный парапет.

– Понимаешь, Ир, Кирилл вернулся.

Слова были сказаны. Арнольд повернулся к женщине, которая застыла на месте с каменным лицом, на котором жили только глаза, с уголков которых медленно скатывались крупные капли слез.

– Ир?
– Майер, волнуясь, шагнул к Ирине.

– Где он?
– хриплым голосом спросила она, продолжая отрешенно смотреть куда-то вдаль.

– На Тринарде. Рейнджеры подобрали его во время патрулирования окраин две недели назад.

– Я пойду.

Она сделал шаг вперед, и уперлась грудью в руку Арнольда.

– Пусти, - ее глаза налились темнотой, а пальцы принялись удлиняться.
– Пусти!

– Не дури, Ир, - как можно более спокойно произнес Майер, напрягая мускулы.
– Сейчас он под юрисдикцией Анклава и тебя просто так к нему никто не пустит.

– Это мой сын!

– Поэтому-то мы и послали туда Андрея, а не тебя. Он лучше других знает Кирилла и сможет убедиться, что с ним все в порядке. К тому же он известный ученый и его присутствие там более уместно.

– Почему?
– тьма в глазах женщины заглянула в душу Арнольда, заставив его невольно поежиться.
– Что с ним не так, Ар.

– Не знаю. Вроде все в порядке, просто из-за всей этой катавасии, что сейчас тут у нас творится, лучше лишний раз убедиться. Все что могу сказать, это то, что его обнаружили на борту инопланетного корабля. Так что теперь на Тринарде пасется половина безопасников Анклава и тебе соваться туда, абсолютно не следует.

– Я должна....

– Не должна! Полковник Градова, возьмите себя в руки!- он крепко сжал ее предплечья и легонько встряхнул.
– Ир, приди в себя! Андрей сейчас там, Марк в Совете, они сделают все что нужно, а у нас тут работы хватает, потерпи еще маленько.

– Маленько?
– Ирина уткнулась ему лицом в плечо, а пальцы ее рук вновь стали нормальными.
– Арни, тридцать лет, тридцать лет я жила лишь верой и надеждой, а ты говоришь "еще маленько".

– Да, говорю. И ты знаешь, что я прав, - Майер вздохнул и уже более спокойным голосом добавил: - Ир, потерпи, потерпи еще немного, а пока давай постараемся сделать, чтобы ему было куда возвращаться.

Корабль был похож на груду спеченного металлолома с торчащими во все стороны плитами обшивки, через которые порой прорывались искорёженные ребра шпангоутов, опутанные почерневшими венами силовых кабелей.

Кирилл стоял у большого обзорного окна расположенного почти под самым потолком ангара с тоской глядя на то, что осталось от его корабля вокруг останков, которого суетились люди. Даже отсюда было понятно, что повреждения "Геры" были куда серьезнее, чем он думал. По сути, от космолета уцелела лишь носовая часть, тогда как задняя половина корпуса напоминала сжатую и перекрученную консервную банку с выдавленным наружу содержимым.

– Я могу спуститься?
– спросил Кирилл у сопровождающего его офицера.

– Конечно, господин Градов, - ответил тот, - это же ваш корабль. К тому же у наших техников есть к вам пара вопросов. Можете спуститься на лифте в конце коридора или воспользоваться грузовой платформой.

Кир молча кивнул и, развернувшись, вышел в коридор, стараясь не обращать внимания на пару дюжих рейнджеров постоянно маячащих за его спиной. Прошло уже больше двух недель после того как он очнулся в больничной палате комплекса, но до сих пор он так и не смог понять кто он тут: гость, заключенный, или подопытный кролик для ученых уже замучивших его своими тестами. Впрочем, обращались с ним хорошо и все пожелания учитывались, но на вопрос о том, когда он сможет покинуть базу, отвечали уклончиво. С одной стороны это его бесило, с другой приносило некое облегчение. Он столько лет рвался назад, домой, к людям и вот оказавшись в их окружении, банально не знал, что делать дальше, сомневался во всем, чувствовал себя не в своей тарелке. К тому же обещанный представитель Земли так и не прилетел, а все его предупреждения о возможности кергарской атаки уходили куда-то в пустоту. На базу прибыло несколько военных чинов Анклава, которые его внимательно выслушали, задали кучу вопросов и исчезли так же внезапно, как и появились. И все...

Кир несколько раз стукнул затылком о стену лифта и грустно усмехнулся - не так он себе все представлял. Цифры на двери моргнули и замерли, а сама дверь ушла в сторону. Кирилл вышел из лифта, прошел через ангар, не обращая внимания на любопытствующие взгляды техников, и поднялся на борт через прорезанное в корпусе отверстие - его никто не останавливал. До боли знакомый коридор на этот раз уже почти освобожденный от обломков и подсвеченный висящими в воздухе шариками точечных светильников. Двери мостика были распахнуты, а внутри кипела работа. Часть стеновых панелей была демонтирована, обнажив переплетения кабелей, оранжевые купола защитных коробов, что скрывали внутри себя различные приборы и устройства, части каких-то уже демонтированных механизмов. Несколько человек увлеченно копались внутри всего этого, а еще двое склонились над разобранными пультами, водя над их внутренностями портативными сканерами, и что-то активно обсуждая друг с другом. Один из них видимо услышал шаги Кира и, обернувшись, приветливо помахал рукой.