Я постаралась улыбнуться в ответ, но такого человека оказалось провести не так-то просто.

– Что случилось? Кто вас обидел?

– Никто… просто… иногда трудно быть королевой.

Он вздохнул:

– Королевой трудно быть всегда. Но у вас неплохо получается.

– Боюсь, что вы ошибаетесь. У меня совсем не получается. И, кажется, об этом знает уже вся столица.

Предательская слеза снова поползла по щеке.

– Что знает?

Я протянула менестрелю памфлет. Если кто и подскажет правильный выход, то только Фьюго. А о моем позоре ему наверняка и так давно известно.

– Как же теперь с этим быть? – растерянно прошептала, опустив голову и не решаясь посмотреть ему в глаза.

– Отдайте листовку мне.

Фьюго

А что я мог еще сделать? Подсунул листовку королеве-матери. Пора было раскрыть ей глаза на любимого сына. Удивительно, как слепы мы бываем к своему окружению. Дела монархов меня не касались, и если щенок решил переспать с половиной столицы – это его дело, но страдала Анэ. Ее огромные, полные растерянности и слез глаза не давали покоя. Король не стоил и слезинки моей девочки- цветка. В общем, мальчишку хотелось придушить, и я решил это сделать руками его матери. Случай представился скоро, придворный менестрель – должность, которая дает свободу передвижения и возможность видеть многих недоступных простым людям особ.

Меня пригласили в ее личные покои. Это была роскошная комната, стены которой украшали огромные гобелены, под ногами стелились мягкие теплые шкуры, а резное кресло с высокой спинкой стояло около зажжённого камина. Королева была одна. Она сидела и при моем появлении даже не шелохнулась. Только глаза смотрели в упор.

Я почтительно поклонился и стал ждать, когда высочайшая особа заговорит.

– Ты тот самый менестрель, что пел на свадьбе.

– Да, ваше величество.

– И ты тот, кто каждый вечер поет для королевы Анэ.

Я склонил голову.

– Она сама тебя приглашает?

Разговор принимал неожиданный оборот и неудобно клонился в сторону опасного.

– Нет. Сразу после свадьбы их величеств я получал приглашения через фрейлин, а сейчас это, скорее, уже традиция. Несколько песен после ужина, во многих домах так принято. Правда, в последнее время в покои приходит все больше придворных. Вечера у ее величества стали пользоваться успехом.

Я закончил говорить на этой многозначительной фразе, дав понять, что наедине с Анэ не оставался, и беспокойства королевы беспочвенны. Впредь придется стать осторожнее и отказаться от разговоров без свидетелей в уединенном садике. Каким же слепым болваном я был, подставляя под удар девочку! И кто-то воспользовался оплошностью, чтобы пустить грязную сплетню.

– Вот как? Успехом? Как любопытно…

– Вы не там ищите, ваше величество.

Знаю, как дерзко и непозволительно было говорить подобное, только другого выхода я не видел. Королева не привыкла, чтобы с ней так разговаривали, щеки пошли алыми пятнами, и глаза угрожающе сузились, тем не менее, она сдержалась.

– Говори.

Я ничего не стал говорить, просто протянул ей листовку.

Элейна

Ярость. Я почти забыла об этом чувстве, но в тот день она переполняла, подкатывала к горлу, желала выплеснуться. Поистине, никогда нельзя успокаиваться и почивать, празднуя победу. Меня чуть было не провели, как несмышленую девчонку, нашептали в уши глупые сплетни, чтобы просто рассорить с Анэ, расколоть брак, на который я возлагала такие большие надежды.

Кто же намекнул на связь Анэ с менестрелем? Я мерила шагами пустую залу, ожидая, когда возвратится сын, и все никак не могла вспомнить имя придворного, от которого узнала о сплетне. Скомканная листовка валялась на столе. Скомкала я ее в ярости, но выбрасывать не собиралась. Встреча с менестрелем прошла совсем не так, как я того ожидала. Конечно, полагаться на одно только слово певца было бы наивно, но я и не полагалась. В тот же вечер решила сама посетить концерт. Придворных было достаточно, все в рамках строгого этикета. Там не могло быть никакой интрижки. Это очевидно. Но кто-то решил обвести меня вокруг пальца, занять голову мою Анэ в то время, как обратить внимание стоило на Альфо!

Время давно перевалило за полночь, служанка доложила, что юная королева еще два часа назад удалилась в опочивальню, а сына все не было. О-о-о, мне не хватало терпения! И Ро! Уж он бы не побоялся выпороть строптивого мальчишку.

Наконец, дверь приоткрылась, в пустой зал нетвердо ступил мой сын. Мой сын! Красивый мальчик, которого я так любила, о будущем которого беспокоилась с того самого момента, как услышала его первый крик и слова повитухи:

– Здоровенький крепенький малыш, ваше величество.