– Немного, - я смотрю на тебя с опаской. Мы не обсуждали вопрос питания, и у меня плохие предчувствия. Как же я оказываюсь права.

– Мисс Форбс, я принесла завтрак.
– Эти слова сопровождают появление в номере молоденькой девушки, толкающей перед собой тележку с едой.

– Еда пришла. Налетай, куколка,- ты указываешь рукой в сторону девушки, которая ничего не понимает и продолжает широко улыбаться.

– Я не буду.

– Не будешь? Наивная… - Ты громко смеешься, как будто я сказала какую-то несусветную глупость. Ямочки на твоих щеках придают тебе какого-то детского озорства и непосредственности. Этакий Том Сойер, задумавший очередную проказу. Только «шалости» в нашем случае пострашнее.

– Да, не буду.

Осознание своего бессилия всегда ужасно. Это понимание приходит ко мне за ту секунду, которой тебе хватает, чтобы едва различимым движением метнуться к девушке и впиться в ее шею. Она коротко вскрикивает, а потом резко затихает, безвольно обмякнув на твоих руках. Ты бросаешь ее мертвое тело на пол с ленивой небрежностью и оборачиваешься ко мне. Твои губы в крови, и тонкая струйка алой жидкости стекает по подбородку, причудливо извиваясь кривыми зигзагами.

– Вот видишь. Ты все испортила, куколка. Теперь придется искать тебе другое блюдо. У мертвых, знаешь ли, не очень вкусная кровь. Не сравниться со свежей. А у меня нет цели морить тебя голодом. Ты же почти мой домашний питомец, я обязан заботиться о тебе. – Твой голос тих и почти ласков. Если только не вслушиваться в слова, которыми ты стремишься унизить меня. Если только не смотреть в твои глаза, которые до сих пор кроваво-красные и очень злые. Если только не обращать внимания, что ты подходишь все ближе ко мне, а я не имею возможности убежать и скрыться. – А если серьезно, девочка, то это последний раз, когда ты не выполняешь моих приказов. Ты же не забыла, на каких условиях я подарил жизнь твоему любимому «другу» Деймону? Не забыла?!

– Нет. Я помню, - я говорю совсем тихо. Твое лицо так близко к моему, ты сжимаешь мои плечи и, кажется, что еще маленькое, незаметное для тебя усилие, и ты раздробишь мне все кости. Я скриплю зубами, чтобы не вскрикнуть. Я так устала, и не верится, что со вчерашнего вечера, когда я так безрассудно отдалась в твою власть, прошло всего лишь несколько часов. Мне тяжело в твоем присутствии, ты душишь меня своим взглядом, голосом, постоянно меняющимся настроением. Ты то дружелюбен и цивилизован (уж теперь я знаю, что это всего лишь маска), то агрессивен и безумен, как сейчас.

– Хорошая девочка. Кэролайн… - Ты как будто пробуешь мое имя на вкус, пристально всматриваясь в мое лицо. Еще мгновение – и ты прижимаешься к моим губам в поцелуе. И снова ты другой, нет той ленивости и сдержанности, характерной твоей речи. Ты делаешь больно, ты заставляешь меня разомкнуть губы, требуешь, чтобы я ощутила на языке вкус металла и соли и сама сошла с ума, слишком голодная, чтобы сдерживать инстинкты. Я не отвечаю на поцелуй, я просто нуждаюсь в крови, поэтому сама скольжу по твоим губам языком, слизываю струйку на подбородке, позволяю тебе сжимать мое лицо ладонями, только бы погасить безумный голод, терзающий меня. Вся эта ситуация с Деймоном, привела к тому, что я не ела очень давно, и сейчас нет разума, а только животная потребность, которую так хочется удовлетворить. Ты сам отталкиваешь меня, удовлетворенно улыбаешься и произносишь: - Куколка, у тебя большой потенциал. А сейчас отдыхай, у нас впереди бурная ночь.

Ты выходишь, предварительно перекинув труп через плечо, чтобы не дать мне погасить раззадоренную тобой жажду. Ты оставляешь меня наедине с ненавистью и горечью, с отчаяньем и презрением к собственной слабости. Как же легко меня оказалось сломать… Я медленно опускаюсь просто на пол, запускаю пальцы в волосы и шепчу сквозь стиснутые губы: «я смогу, я сильная». Ведь вчера, давая обещание, ставя на кон годы своей жизни, взамен на жизнь Деймона, я была уверена, что смогу все преодолеть. Я верила, что мой образ жизни не изменится, а самым страшным испытанием станет необходимость приспосабливаться к переменам твоего настроения. Как же я ошибалась, когда надеялась, что смогу остаться прежней, не изменив своим принципам. Я ведь не должна убивать, я не хочу становиться убийцей. И я не уступлю, я буду бороться за право сохранить хотя бы свою душу. Тело ты уже у меня отнял.

========== Глава 3. Первый урок ==========

На улице темно и тихо. Ты ступаешь совсем беззвучно – истинный образец охотящегося хищника. Я же нарушаю покой, царящий на узкой улочке этого провинциального городка с труднопроизносимым названием, громогласным цокотом каблуков по асфальтированной дороге. Иногда ты бросаешь на меня короткие взгляды и кривишь губы в снисходительной ухмылке. Я не хотела идти, целый день репетируя монолог, который скажу тебе, и требуя, чтобы ты позволил мне питаться донорской кровью. Ты снова спутал все мои планы. Ты не спрашивал моего согласия, готовности, желания. Просто вошел, конечно же без стука, обхватил мое запястье пальцами, крепко сжал и потащил на улицу. Кричать при персонале гостиницы было глупо, а сейчас уже поздно сожалеть об упущенных возможностях. Я просто не буду есть и плевать, что вся кожа ужасно печет, а язык пересох и теперь глотать ужасно больно. Я должна быть сильной и стойкой. Я должна справиться.

Ты останавливаешься так резко, что я не сразу замечаю твое отсутствие возле себя, проходя еще несколько шагов вперед. Только спустя секунду я разворачиваюсь и смотрю на твое лицо. Ты внимательно что-то изучаешь и, проследив за направлением твоего взгляда, я замечаю какую-то влюбленную парочку, сидящую на лавочке. Ты поворачиваешь голову, смотришь на меня и улыбаешься, указывая рукой в сторону людей.

– Вот и ужин. Ты же не будешь больше капризничать, куколка? – Ты подходишь ко мне совсем близко, между нашими губами всего лишь несколько дюймов, и я не могу отвести взгляд, как будто загипнотизированная звуком твоего голоса. – Мне, конечно, очень понравился способ, которым ты пыталась насытиться утром, но, боюсь, это чересчур долго и не эффективно. Ты ведь голодна? – Ты говоришь все тише, интонации твоего голоса все сильнее приобретают завлекающую хрипотцу, поэтому я послушно смотрю на парочку, когда ты обходишь меня, становишься за моей спиной, близко-близко, кладешь подбородок на мое плечо, смыкая руки замком на моем животе. – Тебе больно, куколка? – Ты щекочешь воздухом кожу на шее, а спустя мгновение легонько целуешь. У меня не хватает сил сопротивляться, я все сильнее теряю человеческий облик под воздействием обжигающей жажды, которая все сильнее разгорается под влиянием твоих слов. – А ведь боль так легко прекратить. Нужно просто взять то, что тебе необходимо. Решайся, девочка. Никогда не сожалей. Весь мир твой, запомни это.

– Позволь… пожалуйста… разреши мне пить донорскую кровь. Я не хочу так, - я не знаю в какой момент мои глаза начали застилать слезы, мешающие сфокусировать взгляд на парне и девушке, которые продолжали беззаботно сидеть, не осознавая, что в нескольких десятках метров от них решается их судьба.

– Здесь нет банка крови. А если бы и был, то я бы не стал тратить время на добывание еды, когда ее и так достаточно. Ты ведь не комнатная собачонка, а хищник, девочка. Нужно вести себя соответствующе. Но… если ты не хочешь, то, наверное, придется отвезти тебя обратно в Мистик Фолс и наведаться к братьям Сальваторе. А может лучше к твоей маме? – Последние фразы ты говоришь как будто сам себе, но я-то знаю какова их цель. Я снова проигрываю: страху за близких, голоду, неуверенности. Ты же усмехаешься мне в шею, я чувствую, как твои прохладные губы охлаждают мою пылающую кожу. Это приятно, если только не вспоминать, кто ты.