А в чёртовом каземате — спецкамере N 13 жизнь шла своим чередом. Демон хотел домой, а его не пускали. Они!! Его?! Не пускали!!! Он поел, подлечился и теперь стоял у массивной стальной плиты, изображающей дверь, и скреб ее когтями. При этом он жутко выл, скулил и, для разнообразия, демонически хохотал. Он уже многое знал и многое понял. Его взяли очень умелые и опытные ребята. И охотники, и стража непрерывно бормочут какие-то молитвы и заклинания, чтобы ни о чем не думать. Но они люди и временами срываются. Кое-что ему удалось уловить. Это какая-то подземная тюрьма, куда попасть можно быстро, а вот выйти… Такое впечатление, что сами охранники не знают всей дороги на волю, только фрагменты — свои рабочие участки. А все вместе никак не складывается — уж очень мало информации. Нужны контакты, общение, а тут каменный мешок и вместо двери — железная плита с дыркой-глазком, в которую и палец не пролезет. Он прожил в городе почти месяц, никому ничего плохого не сделал, а они навалились, изловили, заточили. И людей им своих не жалко. Хотя, странные это какие-то люди, да и вообще…

— У-а-у-у-у!!! — выл демон и царапал дверь. Железо поддавалось плохо, ногти ломались, приходилось все время отращивать новые. Стражники тут трех видов: туповатые солдаты, которые почти ничего не знают, какие-то монахи-заклинатели, которые, наверное, что-то нужное знают, но мысли свои контролируют жестко, наружу не выпускают. Еще есть слепые стражи. Эти дорогу на волю вообще не знают — наверное, тут и живут. Смотреть здесь не на что, их дело слушать. Вот из-за них-то и приходится орать благим матом, чтобы не слышно было, как он, демон, скребет дверь. Вот проскребет хорошую дырку и выйдет наружу.

— У-а-у-у-у-а!!! — так и голос можно сорвать. Впрочем, при хорошем питании любой орган у него от нагрузки только усиливается и крепнет. Голос он не сорвет, конечно, но пока он орет, голосовые связки могут перестроится и развиться так, что он и говорить-то по-человечески не сможет… некоторое время. Да… А понадобится ли?..

Дверь хорошая, толстая. Не лучше ли было штурмовать стену? Да… стену… Может еще и стену придется…

Нет, проскрести дырку в двери демон и не надеялся. Это так, отвлекающий маневр. А на самом деле удлинившимися когтями на пальцах правой руки и ноги он резал узкие щели в металле там, где должны крепиться петли. Должны же они как-то крепиться? Не литая же она целиком! Главное, не ошибиться в толщине, иначе щели придется расширять по всей глубине. И не перестараться: если эта железяка рухнет да придавит, можно и помереть!

По тому, как плита двери стала резонировать его воплям, он догадался, что почти прорезал ее. Все, хватит. Теперь надо прыгать!

Он подкрепился остатками мяса и начал метаться по камере. Он прыгал от одной стены до другой, бил в них кулаками, пытался лезть вверх. Он срывался, падал, оставлял на камнях клочья кожи. Это было тяжело, мучительно, больно, но… Шло время, он не останавливался и получалось все лучше и лучше. Он уже почти не падал и не срывался с каменных стен, вонзая в известняк разнокалиберные когти рук и ног. Он уже не был похож на старичка, он уже не был похож ни на кого. Нужно оружие, но его не на чем тренировать и растить придется усилием воли — это трудно, но, что делать?..

Прошло несколько часов, и он понял, что уже пора. Мясо кончилось, с собой он сделать больше ничего не сможет — только зря будет тратить энергию. Пора!

Многотонная плита двери только начала падать, а он уже вырвался. Они ждали его, но все равно опоздали. Серое существо, чуть крупнее большой кошки, беззвучно метнулось по коридору. Пост: солдаты, балахоны заклинателей…

Время потекло медленно, а воздух загустел и вполне ощутимо сопротивлялся. И в этом жидком киселе он длинными прыжками приближался к посту. Офицер и солдаты вскинули головы, монахи потянулись к арбалетам. Все медленно, очень медленно. Арбалеты взведены, короткие толстые стрелы со светлыми наконечниками — серебро, наверное… Нет, пожалуй, не успеют!

Дверь грохнулась на пол как раз в тот момент, когда он проскакивал пост. Они бы все равно, наверное, не попали, а тут еще целое землетрясение. Выпущенные вслед стрелы чиркнули по стенам, брызгая каменной крошкой.

Вперед, вперед! Коридор, поворот, опять коридор, лестница. Ага, шахта подъемника и пост возле нее. Опять монахи, опять солдаты. Эти уже наготове — мечи, арбалеты… Он чуть уклонился влево, пропуская мимо первую стрелу, взмахнул лапой, чтобы вторая прошла впритирку рядом — почти оцарапала, но уже летит третья — это выстрелил слепой страж — на звук, на колебания воздуха. Не уйти — пришлось поймать стрелу рукой у самого тела — ударом отбросило в сторону, сбило с курса. Ах, гады! Он кувыркнулся по полу, не выпуская зажатой стрелы. Ну, так на, получи! — и метнул её в одну из коричневых фигур. Совсем рядом прошел меч, еще одно лезвие идет сверху и сейчас сделает из него две неравных половины. Нет, ребята, не выйдет! Он нырнул вперед, ближе к рукоятке меча, прыгнул, всадил когти ног в чью-то прикрытую кольчугой грудь, полоснул когтем-ножом крайнего монаха и юркнул в шахту. Теперь вверх, только вверх. По стенам, по канатам подъемника, вверх, вверх! Один уровень — коридор, повороты, двери, стража — не то, мимо, вверх!.. еще один уровень, и еще… Стоп, тупик: висит будка подъемника, виден барабан лебедки, а хода наверх нет — шахта закончилась — где-то должна быть другая…

Он метался по уровням, коридорам, лестницам, оставляя за собой мертвые или корчащиеся в агонии тела. Его ждали везде и всюду не успевали — он двигался слишком быстро. Везде одно и то же: солдаты, монахи, слепые стражи… Нужен след, указание, нужна подсказка — хоть один знающий человек с разблокированным сознанием — человек, знающий путь. Но нет, нет, нет: или пустые головы или молитвы и заклинания, заклинания и молитвы. Да что же это такое?!

Он нашел, наконец, еще одну шахту, она тоже не вела на поверхность, но… он ощутил надежду. Еще ничего не видя и не чуя, он понял, что куда-то прорвался. Ну, так вверх! Ага, есть! Есть!!! Едва заметный, почти неощутимый, даже не запах, а тень запаха свободы! Может быть, всего несколько молекул в кубометре затхлого воздуха, но эти молекулы оттуда, сверху, с воли!

Он уже не метался, не резал всех встречных-поперечных — он шел по следу, по нити запаха — куда там любой собаке!

Двигаясь вверх по шахте, он, не останавливаясь, проскочил два уровня и повис на стене возле входа на третий. Вход был замурован. Кладка свежая и торопливая. Сквозь щели, не забитые раствором, сочится запах свободы. Очень слабый запах, очень далекой свободы, но только отсюда!

Раствор уже потерял пластичность, но еще не затвердел. Он вонзил когти левой руки в мягкий шов и заработал свободными конечностями. Вниз, в темноту шахты полетели блоки грубо обтесанного известняка.