— Что пожелаете?..

— Два напитка, две рыбы… — сказал Миша и добавил: — Ну и еще чего-нибудь перекусить, короче, шеф, на твое усмотрение… Но, учти, сок принести в первую очередь.

— Есть… — удовлетворенно произнес тот и исчез. Минут через пять он принес нам два графина розового напитка, а затем на тележке прикатил и все остальное. Чтобы он больше нас не тревожил, мы тут же с ним расплатились. Напиток был вкусным. Он остужал наши тела.

Постепенно народ стал заполнять кафе, и лишние места отыскивались с трудом. Словно обрадовавшись заказам, загремел, зашумел погромче рок. Сидящие недалеко от нас две стройные девушки вышли из-за стола и пошли танцевать. Их коротенькие модные юбочки, сшитые из тонкой ткани в форме лепестков, и кофточки покроя нераспустившегося бутона просвечивали. Миша посмотрел на них и сказал:

— Общественное место, а они без нижнего белья… — и в волнении осушил бокал.

Стройность и грациозность девушек впечатляли. Модная одежда их привлекала. Ярко-желтая ткань юбок непонятно какого сорта как бы разбрызгивала вибрирующие блестки, и от этого просвечивающие бедра казались намного стройнее. При поворотах кофточки, тоже желтого цвета, обнажали спину, как на купальном костюме. Умело сшитые юбки и кофточки естественно и красиво обрисовывали контуры женских тел создавая приятную для мужского глаза ауру чувственности. Мало того, девушки понимали рок. Сразу же с азартом войдя в танец, они заплясали лихо и смело. Руки «стреляли воздух», то есть неожиданно и стремительно выбрасывались вперед, ноги делали ножницы, голова заторможенно пружинила, создавая движения замедленного маятника. Минут пять они входили в азарт, но затем, когда ритм усилился и в динамике в определенной заданности начали звучать барабан, саксофон и клавишные, девушки вдруг дико завизжали на все кафе: «Кантри-флай… кантри-флай!..» — и зафинтили так ногами, что у меня зарябило в глазах. Миша в прежнем волнении стер с губ слюну:

— Надо же, как девочки лихо давленьице сбрасывают… Фол-рок забильбашили! Заголились… пикировку животом начали… — и Миша, не сдержавшись, крикнул им: — Харда бэст лай клозет!..

— Лай, лай клозет!.. — завизжали девушки, признав его за своего.

И Мишка весело и лихо начал плясать вместе с ними, шумно сотрясая под собою декоративные, прикрытые линолеумом доски.

— Лай, лай клозет!.. — кричали в восторге девушки, закатывая глаза и страшно обрадованно бильбаша все вокруг себя.

Я знал, что обозначает слово «клозет», а вот «лай клозет» слышал впервые.

Наконец минут через двадцать они отбильбашились, то есть устали. Мишка, страшно вспотевший, подсел к ним и, переводя дух, спросил:

— Вы небось здешние?..

— Да… — улыбнулись они. — Только мы не в отпуске, а в университет приехали поступать, на факультет прикладной социологии, третий год прорываемся, и все никак…

— Да, трудноватый объект выбрали… — посочувствовал Мишка. — Я бы на вашем месте в историко-архивный или товаро-молочный рванул, там всегда добро.

Девушки, отпив из бокалов шампанского, а на столе было только оно, переглянулись, а затем, улыбнувшись, разоткровенничались:

— А мы в университет из Орла приезжаем не поступать, а отдыхать. В гостинице мест нет, а здесь всегда общагу дают и хорошо, и дешево. Документики для вида сдадим, первый экзамен на троечку свалим и живем себе под видом потерявших баллы с надеждой на вечернее поступить… Отпуск нам на работе на это дело всегда оплачивают… Так что отдыхать можно…

— А вдруг засекут?.. — в какой-то растерянности спросил Мишка, видно, он не ожидал такого.

— Не засекут… — спокойно произнесли девушки. — Мы в этом году, чтобы не «засветиться», последний раз в университет поступаем. На следующий год в другую фирму метнемся.

— А на работе разрешат каждый год уезжать?.. — не отступал Мишка. — Скажут, что же вы ездить ездите, а поступать не поступаете…

После шампанского девушки не в пример Мише закурили. Он им понравился чем-то, и они разговаривали с ним как со своим.

— А мы этой осенью уйдем на другую работу, туда, где нас не знают… — И, переглянувшись, засмеялись весело и звонко.

Миша как-то вдрызг растерялся. Орловские девушки, провинция, можно сказать, а в жизни ориентируются получше столичных дам. В горле у него пересохло. Надо было идти к своему столику, где его дожидался сок, но он почему-то медлил. Черненькая девушка с огромными штопорными клипсами под серебро понравилась ему. Миша был родом из народа, поэтому, переменив пластинку, спросил вдруг по-народному:

— Как у вас на Орловщине с продуктами?..

— Шаром покати… — грустно ответили они.

— Небось на работе заказы дают? — спросил он.

— Какие заказы… — усмехнулись они. — Мы девочки колесные, геологоразведкой занимаемся…

— Полевая кухня… — приободрился Мишка, ожидая, что вот-вот получится юмор и он развеселится вместе с ними.

— Ага, полевая кухня… — огрызнулись они. — Половина деревень неперспективных, во многих домах окна и двери заколочены, молодежи почти нет, а стариков раз-два и обчелся. Наверное, поэтому и в магазинах пусто, завоза нет…

— И чем же вы питаетесь? — не понял их он.

— Что бог даст… — вновь повеселели девушки — Колхозную картошку, ту, что посадили, с полей выкапываем и едим. А новая появится, новую точно так же с полей выкапываем. Плюс в пакетные супы зелени всякой натолкаем, вот так вот и живем…