Пожиратели Смерти встали, Эйвери задержался, сворачивая чертежи и убирая их в тубус. Снегг, торопливо откланявшись, бросился к дверям, — он опаздывал в «Хогвартс». Макнейр и Кэрроу тоже не стали задерживаться. Малфой и Эйвери вышли из дверей последними, оставляя Волан-де-Морта чертить какие-то рисунки на листах пергамента и бормотать что-то себе под нос.

Эйвери, воровато оглянувшись, жарко зашептал на ухо Малфою:

— Люциус, скажи, а тебе не страшно, что он всё время живёт в твоём доме?

— Нет, ни капельки, — честно ответил Люциус. Ему в самом деле было не страшно, только неприятно. — А почему мне должно быть страшно?

— Ну, как же, — задвигал бровями Эйвери и указал в сторону дверей, где Нот прощался с Нарциссой, — ты целыми днями на работе, и твоя жена с ним одна. Наедине. Вдвоём. С посторонним мужчиной. Тебе не страшно?

— С кем?! А-а, ты об этом. Нет, не страшно. Я доверяю моей жене, и я доверяю моему лорду, — с усталой улыбкой сказал Малфой. — Ну и потом, есть ещё один нюанс… Эй, Червехвост, поди сюда.

— Вы звали меня, сэр?

— Расскажи господину Эйвери, как ты облажался во время воскрешения нашего повелителя.

Питер Петтигрю задрожал от смущения и попытался закрыться серебряной рукой:

— А может, не надо?

— Надо, надо, — угрожающе вздёрнул губу Малфой. — Заодно подумаем, как передать эту информацию Беллатрисе… Чтобы она не раскатывала губу заранее.

Петтигрю задрожал ещё сильнее. Против прямого приказа хозяина дома он пойти не мог.

— Ну, сэр Эйвери, для создания тела Тёмного Лорда мы использовали древнее заклинание «Кость, плоть и кровь». В качестве основных действующих компонентов для сопутствующего зелья использовались кость отца, плоть слуги и кровь врага. В качестве врага, благодаря хитроумной комбинации нашего повелителя, нам удалось заполучить самого Гарри Поттера, с костью отца тоже проблем не возникло, а вот плоть слуги…

Маленький человечек с крысиными чертами лица взглянул на серебряную кисть руки с гримасой отвращения:

— Мы пользовались переводом старинного еврейского заклинания на древнегерманский. Но, оказывается, еврейская традиция предписывает очень тщательно следить за здоровьем слуг и рабов. Если еврей повреждал рабу зуб, или палец, или глаз, или любой другой орган, он обязан был дать рабу вольную. Если у еврея в доме была одна кровать, то на ней должен был спать раб, если в доме была только одна подушка, она доставалась рабу [119] . То есть требовать от слуги, который даже не раб, чтобы он добровольно отрезал от себя важный кусок, еврейская книга заклинаний не могла никак.

Эйвери, не понимая, к чему это долгое вступление, переводил взгляд с тонко улыбающегося Малфоя на смущённого Петтигрю.

— Но мы-то этого не знали! — продолжил Петтигрю. — Поэтому, когда заклинание потребовало кусок плоти, я и откромсал себе руку.

— Я всё ещё не понимаю, — пожаловался Эйвери Малфою.

— Существует только один кусочек плоти, от которого, по еврейской традиции, не только можно, но и нужно избавляться, — ухмыльнулся Малфой. — Древнееврейское слово в самом деле имеет значение «плоть», но лишь в смысле «крайняя плоть». А умники, переводившие древнееврейский на древнегерманский, решили не уточнять, какая именно плоть имелась в виду, потому что — ну зачем уточнять само собой разумеющееся? Так что вместо обрезания Петтигрю устроил себе отрезание. Поэтому заклинание сработало вкривь и вкось, и тело нашего Лорда вместо полноценного человеческого получилось вот таким… Кадавроподобным. И, поскольку в первоначальном наборе ингредиентов крайняя плоть отсутствовала, любой мужчина может совершенно спокойно оставлять свою жену наедине с Лордом. Из выступающих органов тела у него теперь только пальцы и остались, и даже в них он путается.

Эйвери с ужасом и сочувствием в глазах бросил взгляд на зал, в котором Волан-де-Морт продолжал чёркать по пергаменту и бормотать что-то себе под отсутствующий нос:

— Но… Как же он… В смысле… Бедняга!!!

Люциус Малфой скорчил грустную гримасу и тяжело вздохнул:

— По крайней мере, нам не придётся беспокоиться о том, что он заставит нас присягать своему наследнику. Откровенно говоря, я бы намного больше беспокоился, если бы наш Лорд получил возможность клепать наследников. Он же помешался на Поттере ещё хуже, чем Белла — на Лорде, а такие насквозь чокнутые размножаться не должны. Ну что, Эйвери, останешься у нас на ужин?

Джеймс Бонд сидел с открытым ртом, впитывая новые знания, как губка. Профессор Флитвик, походя рассыпав в класс целое созвездие зёрен мудрости, завершил лекцию, точно успев к звонку. К сожалению, большинство студентов рассматривали «Теорию Магии» как необязательный факультативный предмет, на котором можно подгодовить домашнее задание по другим урокам или просто развлечься. Но не Бонд. Для него, как и для нескольких студентов с факультета Когтеврана, «Теория Магии» открывала самые глубинные основы, ну, теории магии, объясняя не просто, как работают заклинания, но почему они вообще работают.

К сожалению, столь интересный предмет не включал в себя использование современных статистических методов обработки данных, поэтому систематизация знаний оставляла желать лучшего. А терминология, устоявшаяся в середине XVI века, была просто ужасной.

— К следующему уроку подготовьте мне сравнительную таблицу не менее чем пяти видов древесины для использования в магических целях. Для каждого вида укажите его магическую восприимчивость, приёмистость, способность к запасанию магической энергии, отзывчивость и уймлябельность, а также другие данные, которые вы сочтёте нужным внести. Укажите источник ваших данных; если вам придётся определять их самостоятельно, опишите ваш эксперимент. Я ожидаю, что вся работа с необходимыми пояснениями займёт у вас не меньше десяти дюймов, — закончил профессор и закрыл папку с планом урока.