— Ну, его проблема была в том, что он не мог тренироваться в одиночку, — ответил Джеймс, проверяя, хорошо ли он спрятал нож. — Сложно заставить мяч лететь так, чтобы тебе было сложно его поймать, потому что это означает — действовать против своих же желаний. А привлекать к тренировке других ребят он не хочет. Моя помощь заключалась в том, чтобы заставить квоффл атаковать кольцо.

— И как вы это сделали? — полюбопытствовала Минерва МакГонагалл. — Навесили на квоффл атакующее заклинание Громозада? Самонаводящуюся порчу Миллистервы? Или, может, применили на кольцо квоффлоаттрактивное заклинание?

— Вообще-то, я просто запихнул внутрь квоффла бладжер и заклеил суперклеем, — смущённо ответил Бонд. — Пока Рон находится рядом с кольцом, он не заметит разницы. А потом ему будет уже всё равно.

Долорес Амбридж в глубокой задумчивости постукивала палочкой по своим ногтям, не опасаясь испортить маникюр из блёклого розового лака. Приняв, наконец, решение, она зачерпнула пригорошню летучего пороха из банки на каминной полке и широким жестом швырнула его в огонь:

— Корнелиус Фадж!

Камин в личном кабинете Министра магии, кавалера Ордена Мерлина первой степени, Корнелиуса Фаджа мелодично звякнул кочергой о медную решётку:

— Господин Фадж, на связи мадам Амбридж. Будете отвечать?

Фадж, яростно правивший какой-то документ, бросился к камину с прытью, несвойственной шестидесятилетним министрам:

— Чёрт побери, конечно, буду!

Вспыхнувшее в камине пламя образовало лицо Великой Розовой Жабы.

— Господин министр? Вы одни?

— Да, да, я один, рассказывай, что там творится! — Корнелиус в нетерпении чуть сам не засунул голову в огонь, что стоило бы ему остатков шевелюры.

— Господин министр, здесь просто беда какая-то! Настоящий кошмар, дурдом и светопреставление!

— Узнаю «Хогвартс». Адресом вы не ошиблись, это уже радует.

— Да нет, я не в этом смысле. Я в том, что детей тут учат плохому! Даже слизеринцы считают Дамблдора не самым плохим директором школы, а Гриффиндор и Пуффендуй на него вообще молиться готовы! И половина школы уверена, что Сами-Знаете-Кто воскрес! В особенности гриффиндорцы и слизеринцы!

Физиономия Фаджа вытянулась и посерела.

— И эти дети регулярно пишут домой родителям… И влияют на их мнение… Долорес, вы должны что-то предпринять!

— Я вся внимание, господин министр. Что вы хотите, чтобы я сделала?

Фадж лихорадочно грыз ногти. Долорес решила, что совсем немного личной инициативы не повредит:

— А если я слегка авадну Дамблдора? Совсем чуть-чуть? Это поможет?

Министр грустно улыбнулся:

— Долорес, если вы сумеете заавадить лучшего дуэлянта в мире, который играючи победил Гриндевальда, мне придётся отдать приказ о вашем физическом уничтожении. Потому что иначе вы, ослеплённые гордыней, в один прекрасный день можете решить, что Министерством управляют неправильно. И, более того, что вы знаете, как управлять им правильно, — явно ошибаясь, потому что только я знаю, как управлять Министерством правильно. В этот день вы вынете свою палочку и попробуете устроить в Министерстве переворот, уверенная в своей непобедимости. И тогда либо вас убьют при попытке, что лишит меня ценного сокровища, — очень хорошей помощницы, — либо у вас получится, что лишит меня ещё более ценного сокровища, — моей жизни. А к своей жизни я, знаете ли, весьма привязан. Что? Почему это только я знаю, как правильно управлять Министерством? Ха! Стал бы я бороться против этого старого дурака Дамблдора, если бы не был уверен, что его политика приведёт наше общество к краху, да, к полнейшему краху!

Корнелиус Фадж устало провёл рукой по скверно выбритому подбородку. В последнее время министр сильно сдал:

— Кроме того, Долорес, если вы заавадите Дамблдора сейчас, магическая общественность решит, что его убрали по политическим причинам. А значит, в бреднях, которые он неустанно распространяет уже два с лишним месяца, есть некий резон. Я не могу этого допустить. Нет, авадить его будет совсем неправильно. Вот если бы с ним произошёл какой-нибудь несчастный случай…

— Авиакатастрофа? — деловито осведомилась Амбридж. — Падение с метлы с высоты в четыреста футов головой вниз… Плюс случайное попадание ногами в тазик с быстрозастывающим цементом, который кто-то необдуманно поставил на краю жерла вулкана. Как вы думаете, это достаточно несчастный случай, или стоит сгустить краски?

Фадж проглотил первые несколько ответов на инициативу подчинённой.

— Дамблдор не пользуется мётлами, — ответил он, выбрав, наконец, реплику, не содержащую негативно окрашенных эмоциональных междометий. — Он не подходит к клеткам с драконами, не общается с фестралами, не гладит гиппогрифов. Единственное животное, с которым он близок, — Фоукс, его ручной феникс, умеющий плакать по желанию хозяина, а слёзы феникса являются мощнейшим целительным средством. Все его перемещения в последний год проходят исключительно пешком или методом аппарации, в которой наш Альбус поразительно силён. Он ест за общим столом, исключительно из тех блюд, из которых кто-то уже набрал себе еду. У него есть маленький бар в кабинете, но я готов поставить галеон против кната, что по его кабинету даже мышь не сможет пройти без того, чтобы Дамблдор узнал длину усов и цвет шерсти всех её родственников до пятого колена.

Долорес, что бы о ней ни думали, идиоткой не была. Из тирады своего начальника она сделала правильный вывод: Фадж принялся следить за Дамблдором задолго до того, как тот открыто выступил против Министерства.

— Дамблдор очень тщательно подходит к обеспечению своей безопасности, — продолжил Фадж. — Он не ведёт уроков, потому что на уроках что-нибудь может пойти не так. Ну, знаете, какое-нибудь зелье может взорваться, или метла хулигана случайно попадёт в висок… Мало ли способов расстаться с жизнью в школе. Так вот, Дамблдор знает их все, и он скрупулёзно следит, чтобы не попасть в ситуацию, которая может вылиться в один из них. Он передвигается только по защищённым коридорам, часть из которых недоступна школьникам. Он никогда не проходит по одному и тому же пути дважды подряд. Ни у кого нет доступа в его личную ванную комнату, и мне неизвестно, как он пополняет запасы шампуня для своей бороды. По крайней мере, домовые эльфы «Хогвартса» этого точно не делают. Никто не знает, где он находится, когда он не занят своими прямыми обязанностями, — и, честно говоря, эти самые обязанности не могут отнимать у него слишком уж много времени, особенно теперь, когда мы выперли его из Визенгамота. Я подозреваю, что он снял антиаппарационный щит где-то на территории своей берлоги, и то, что он не покидает школу, вовсе не означает, что он не покидает школу. В общем, получается, что самый реалистичный вариант, в котором наш герой покинет этот мир, — это если он подавится своими лимонными дольками. Ах, как бы я хотел, чтобы ему попалась роковая долька [126] !