Конечно, дружеские отношения, которые держали меня в безопасности, не всегда были простыми. Однажды ночью я забирал нескольких друзей, чтобы пойти на концерт Circle Jerks, и Майк Мьюир из Suicidal Tendencies сел ко мне в машину. Это было очень важным событием для шестнадцатилетнего панкера, поэтому потребовалось некоторое количество силы воли для того, чтобы не потерять головы и строить из себя крутого, когда мы ехали из Лос-Анджелеса до площадки под названием Flashdance в Анахайме. Я не знаю, о чем Майк заботился сильнее – о том, чтобы посмотреть шоу, или о том, чтобы после концерта начать продажу маек его группы из багажника моей машины.

По дороге домой Майк заставлял меня ускоряться во время всего пути, он орал мне: «Давай, жми до 90!» Обыкновенный штраф за превышение скорости меркнет по сравнению со всем тем, что он мог бы сделать со мной, если бы я его ослушался; поэтому я держал свой рот на замке и топил педаль в пол. Когда мы наконец вернулись в Лос-Анджелес, мы остановились, чтобы перекусить мексиканскими тако. После того как мы поели и шли обратно к машине, какой-то парень свернул к закусочной на мопеде Vespa. Не говоря ни слова, без какой-либо провокации со стороны парня или даже самого маленького изменения в своей походке, Майк отхлестал по щекам того парня так сильно, как только мог, и сбил его со скутера. Никто не промолвил и слова; мы просто про себя подумали: «Еб твою мать!», сели в машину и уехали.

Моя случайная дружба с Джоном Масиасом из Circle One и The Family была еще страшней. Джон среди представителей сцены был печально известен своим насилием, в конечном счете он был застрелен полицией в 1991 году. Джон не «вступал в драку» – Джон просто «пиздил людей». Я видел, как он сбросил кого-то с 15-футового уступа на строительной площадке вблизи Whisky A Go-Go, и никто из видевших это не был удивлен или шокирован.

Когда NOFX только начинали играть, мы выступали несколько раз с Circle One, и по какой-то причине Эрик Мэлвин и я приглянулись Джону. Так однажды ночью, когда Circle One и the Vandals играли вместе в стремной части Саут Централ в арендованном зале, Джон попросил нас потусоваться снаружи, пока играет его группа, чтобы убедиться, что в их машины никто не залезет. Это было смешным, потому что нам было по шестнадцать лет, а выглядели мы как двенадцатилетние; никоим образом мы не смогли бы напугать потенциальных преступников.

Эрик и я были снаружи одни. Как только началось шоу, в это время двое членов The Family вышли из зала с девушкой, перекинутой через плечо. Она явно была пьяной в дугу, но она схватила Эрика Мэлвина, посмотрела ему в глаза и сказала очень ясно: «Помоги мне».

Я, пожалуй, должен здесь упомянуть, что члены The Family часто красили себе лица, как военные: зеленой и черной краской, это было частью униформы их банды. Эти ребята были не только членами одной из самых жестоких банд в Лос-Анджелесе, но и выглядели как Арнольд Шварценеггер в фильме Predator.

Один из них показал пальцем на Эрика и сказал: «Ты ни хуя не видел». И они понесли девушку дальше, по темной лестнице, позади зала в подвал.

Я, конечно, хотел бы похвастаться, что мы помогли этой девушке, но мы знали, что последствия могли быть со смертельным исходом, попытаясь мы это сделать. Даже если бы кто-нибудь позвонил в полицию, мы знали, что менты вряд ли бы поспешили помочь каким-то панкам в Саут Централ. И даже если бы они действительно приехали, все бы знали, кто именно их вызвал, и в таком случае последовала бы расплата за стукачество.

Так что мы просто вернулись на концерт. Играли The Vandals, а их певец, Стиво, стоял на сцене без штанов, проходясь по своим гениталиям шипованным ремнем, как зубным флоссом. Все смеялись. Эрик и я просто стояли с бессмысленными взглядами на наших лицах, ощущая собственную никчемность.

Может, у меня и нет каких-либо видимых шрамов из-за тех деньков, но в меня с тех пор вселились демоны. Чувство вины и стыда за то, что мы не помогли той девушке, всегда будут мучить. Если бы можно было вернуться в прошлое, я не уверен, что мы смогли бы поступить по-другому, тем не менее меня это преследует и по сей день. Я уверен, что Эрика тоже.

Я не могу передать вам, как выглядело ее лицо, но я до сих пор вижу, как ее рука сжимает плечо Мэлвина. Это была панк-тусовка, и мы были ее частью.

Меня всегда тянуло на темную сторону. Были ли это панки «У Годзиллы» или байкеры в моем районе, или учебные сериалы Afterschool Specials, где Джонни курит марихуану, а затем в его глазах вращаются алмазы, и он думает, что он превратился в курицу, и спрыгивает со здания; все это всегда вызывало во мне любопытство, а не страх.

Мне было суждено стать пьяницей. Мой папа давал мне отхлебывать первый глоток любого пива, которое я приносил ему в детстве; выпивку я тайком проносил уже к десятилетнему возрасту. Наркотики интриговали гораздо больше.

Некоторые из друзей моего отца жили в трейлере, припаркованном на нашем заднем дворе, и я знал, что они курили там траву. Однажды, когда я знал, что их не было дома, я зашел в прицеп и обнаружил бонг. Я понятия не имел, как он работает, поэтому попытался приложить свой рот к мундштуку и втягивать воздух. Потом я затянулся через трубку чашечки и получил полный рот сожженного пепла. Как следует прокашлявшись и выковыряв мелкие кропалики из зубов, я решил углубить свои исследования.