— Теперь тайн нет, — сказал он. — Мы из «Долга» и пришли уничтожить контролеров. Это все, что нас интересует здесь.

— Это правда, Настя? — донеслось из динамика. Присев на краешек стола, девушка вяло пожала плечами. Она чувствовала себя выжатой, как лимон, и дело заключалось не только в усталости — в подземельях ей было совсем плохо. Спохватившись, что Борг может и не увидеть ее жеста, Настька сказала:

— Наверное, да. Они так говорят.

— Ты им веришь?

Настька заправила выбившиеся пряди за уши. Цыган исподтишка наблюдал за нею, стараясь не выпускать из поля зрения пулеметчиков. Жарик распаковывал на дальнем столе аптечку, а Кабан сверлил Рамира напряженным ненавидящим взглядом.

— Да, я им верю, Борг, — сказала девушка. — Контролеры плохие. Я думаю, что надо попробовать уничтожить их всех, как он предлагает. Только не знаю, как это сделать.

— Я знаю, — сказал Борг. — А этот? Который забрался через лифтовую шахту?

Рамир поднял голову.

— Слушай, приятель, если ты знаешь, как можно уничтожить контролеров, может быть, сумеешь снять с меня их проклятье? Я Рамир, Цыганом кличут, сам по себе сталкер. Залез сюда, собственно, за этим. Ну и за ней тоже, — он кивнул на девушку. У Настьки от смущения порозовели уши. — Я давно за ней слежу, — добавил он, усмехнувшись.

— Что за проклятье? — тут же насторожившись, спросил Ожог, обходя стол, чтобы тот оказался между ним и Ра-миром.

Цыган широко улыбнулся ему.

— А то самое, которое заставляет тебя пятиться, приятель.

— Я не!.. — вскинулся капитан и осекся. — Ты мне просто неприятен, — процедил он. — Ты скользкий. И будто пахнешь чем-то… хотя никакого запаха нет.

Настька с удивлением слушала его, а Цыган криво ухмылялся.

— Ничем не пахну, и я не скользкий. Это все… на пси-уровне. Ты привык к своей роже и кличке, а я — к своему проклятию.

— Нет никаких проклятий, — сказал Ожог, но без особой уверенности.

Рамир предложил:

— А ты подойди ближе. Постой возле меня. Можешь пушку свою опять достать, чтобы спокойней себя чувствовать. У меня оружия нет. Подойди, если, конечно, не боишься.

Девушка прошла по комнате, оглядываясь.

— Это место ты мне раньше не показывал, — сказала она. — Что это?

— Лаборатории, — пояснил Борг.

Через квадратную арку Настька заглянула в соседнее помещение, увидела на другом его конце еще одну арку, дальше — опять прямоугольную комнату и снова проем… Все они были похожи — небольшие залы, вдоль стен длинные лабораторные столы, на которых сохранилось еще кое-какое оборудование, расставленные в беспорядке небольшие офисные столики с компьютерами, стулья, стеллажи в стенах. Настьке показалось, что откуда-то издалека донесся короткий смешок, и она вздрогнула.

— Здесь же только мы, и всё? — спросила девушка, поежившись. В детстве она под охраной Борга беззаботно играла во всех этих коридорах и комнатах, но теперь чувствовала себя тут неуверенно. Подземелье давило на нее, Настьке то и дело мерещилась всякая жуть — то тени на стенах, то приглушенный смех… К тому же голова у нее побаливала и слегка кружилась. Здесь было слишком темно и мрачно, а она любила простор. Если бы не Борг, Настька давно бы сбежала отсюда, постаралась выбраться обратно наверх, к солнцу.

Жарик затянул на ноге у Кабана повязку, и тот спустил закатанную штанину.

— Что дальше, командир? — окликнул он Ожога.

Тот стоял напротив Цыгана, красный, напряженный, весь подобрался, словно готовясь к прыжку; на виске билась жилка, правый глаз побагровел, по лбу катилась капля пота. Рамир наблюдал за ним. Наконец Ожог не выдержал и отошел, вытирая рукавом пот.

— Отвращение и страх, — бросил он через плечо. — Говоришь, контролер?

— Больше минуты… — сказал Рамир. — Молодец, капитан, сильный. Да, это контролер.

— Тебе не повезло. Идешь с нами?

— Конечно.

Настька подняла голову, оглядывая стены и потолок, выискивая камеры и микрофоны.

— Борг, я хочу у тебя спросить, — сказала она. — Ты меня видишь?

— Да, — откликнулся Борг.

— А я тебя нет, — девушка вгляделась в маленькую камеру слежения под потолком. — Почему ты никогда мне не показывался? Я хочу тебя увидеть!

— Это невозможно, — прошептал Борг. — Не надо. Ты… тебе будет плохо.

— Нет, правда нет! — горячо откликнулась она. — Не будет! Как бы ты ни выглядел — это не важно, я хочу…

Борг помолчал.

— Ты изменилась, — произнес он наконец. — Раньше ты не думала об этом.

— Конечно, я же выросла! — ответила Настька, засмеявшись. — Мне уже четырнадцать лет.

— Четырнадцать, — повторил он. — Я ждал тебя семь лет…

— Так я смогу увидеть тебя?

— Ты даже не знаешь, кто я, — едва слышно произнес голос.

Цыган с интересом прислушивался к их разговору.

— А кто ты? — громко спросил он.

Борг замолчал, и Настьке послышался упрек в этой тишине. А еще повторился приглушенный смех, теперь — ближе и отчетливее.