Да, разумеется, над изобретателем достаточно долго издевались, а по поводу его изобретения кто только не изощрялся, называя его «булавочным уколом», но все это происходило только до того дня, когда этот «укол» вызвал ужасный кровавый ураган под Садовой [20] в Богемии! [21]

И не стыдно ли было Франции отстать от Германии на целых двадцать лет, и при каких условиях!

Однако не стоит думать, что ружье, заряжающееся с казенной части, — изобретение нашего времени. Эта система существовала еще в аркебузах XVI–XVII веков, а также у ружей XVIII века.

Во время царствования Людовика XV маршал Морис де Сакс [22] роздал некоторым из своих солдат ружья с нарезными стволами, стрелявшими утяжеленными пулями и заряжавшимися с казенной части. Затвор запирался при помощи винта, ось которого пересекала ствол у казенной части. Таким механизмом были снабжены «игрушки», или ружья для крепостных стен, носившие имя маршала. Устройство это было просто великолепно, так как позволяло заряжать эти длинные ружья, не вынимая из амбразур и не подвергая стрелков опасности.

В годы революции Карно [23] заменил винт клапаном. Увы, в ту эпоху во Франции было не до изобретений и не до усовершенствования уже изобретенного! Но тем не менее недостатки ружья, заряжавшегося с дула, были понятны всем: во-первых, явно недостаточная быстрота при заряжании; во-вторых, частое загрязнение ствола; в-третьих, осечки во время ведения непрерывного огня; в-четвертых, отброс в ствол продуктов сгорания и так далее…

Многие отмечали эти недостатки, многие жаловались на них, кроме слепого и глухого коллективного разума — комитета по вооружению.

Я, наверное, никогда не закончу мой труд, если стану рассказывать все любопытные и печальные истории отвергнутых ружей. О, по мнению членов комитета, они еще годились как охотничьи ружья, но как боевое оружие, как олицетворение национальной независимости страны… Боже сохрани!

Следует отметить, что охотничье ружье вскоре, после серии проб и ошибок, вышло победителем. В 1836 году француз Лефоше изобрел оружие, которое стали называть его именем. Это превосходное ружье сумело преодолеть все предубеждения косных членов комитета (кстати, рутинный дух свойствен не только подобным комитетам, но и еще многим общественным и государственным институтам), и принцип действия этого ружья, если и не само ружье, победоносно шествует по миру и в наши дни.

Это ружье можно рассматривать как главное, основное, изначальное в ряду современных ружей, заряжающихся с казенной части.

В первых моделях приклад скользил назад по оси стволов и откатывался на длину патрона. Сближение опорных поверхностей (буртиков) производилось при помощи коленчатого затвора.

Затем Лефоше предоставил полную свободу падения разделенному на отдельные участки у казенной части стволу и позволил ему описывать примерно четверть круга.

Такова вкратце история огнестрельного оружия со времен начала его применения на охоте, и, как мы видим, состоит она из трех фаз: 1) изобретение кремневого замка, 2) начало применения ударного шомпольного ружья, 3) заряжание с казенной части.

Теперь вы можете судить, каков был прогресс.

Можно сказать, что при нынешнем положении вещей наши средства охоты достигли почти совершенства, ибо за последние двадцать лет наши изобретатели не засыпали нас, так сказать, новыми чудесами.

Но кто знает, что приберегает будущее для наших потомков?

Ружье с шомполом отслужило свое, причем с честью отслужило, и мы его со всем почетом и уважением водворяем в музей древностей. Ибо для нас оно стало тем же самым музейным экспонатом, что и аркебуза.

Теперь же перейдем к рассмотрению современного охотничьего ружья, заряжающегося с казенной части.

Существует два типа ружей: штифтовое ружье системы Лефоше и ружье центрального боя.

Всего лишь пятнадцать лет назад первый тип был на вооружении буквально у всех и каждого. Можно сказать, что это ружье было абсолютно универсальным, и о нем говорили, что это последнее слово современного оружейного мастерства, что никто и никогда не сделает ничего более совершенного, дальнобойного, скорострельного и т. д. и т. д.

Но сегодня!..

Как говорили древние, tempora mutantur et nos mutamur in illis… [24]

И что же? Неужто я уже собираюсь прочесть над ним «De profundis»? [25] Неужто не найдется у меня доброго слова для этого верного спутника нашей юности, прежде чем я с почетом отправлю его вместе с шомпольным ружьем в рай, где рядом пылятся на полках аркебузы, мушкеты, мушкетоны, кремневые ружья и прочие «игрушки» былых времен?

О, ей-же-ей, давайте же воспоем ему хвалу! Прославим его, осыпем цветами и… похороним не мешкая, со всей честной компанией его предшественников!