Война за испанское наследство шла по уже знакомому мне сценарию, а вот Северная серьезно изменилась. Русские войска пошли в наступление, начали теснить шведов и продвинулись к Выборгу и Кексгольму. Датчане, наконец, тоже собрались с силами и предприняли попытку вернуть Халланд. Но шведы уступать не хотели, и на этом театре военных действий все было сложно. Как и на территории Речи Посполитой, оставшейся без короля в самый неудачный момент. Курляндия и Россия поддерживали кандидатуру Леопольда, сына Карла Лотарингского, но тому было всего 13 лет.

Успешно год закончился разве что для русских, которые сумели-таки захватить Выборг, но Кексгольм оставался за шведами, и похоже, что заполучить его будет непросто. Курляндия пока оставалась при своих, потеряв небольшую часть территории. Однако Ригу мы отстоять сумели, да и вернуть потерянное (со временем) было реально. Шведы сосредоточили свое внимание на русских войсках и пока оставили нас в покое. Так что я спокойно мог заниматься делами в Ирландии. Мои братья Александр и Карл Якоб полностью контролировали обстановку.

Разумеется, я использовал время с пользой — развернул настоящую информационную войну против Карла XII. Мне хотелось лишить его поддержки союзников. И настроить против него даже его собственное население. Последнее, кстати, было не так уж сложно — в шведской казне с деньгами давно уже были большие проблемы, а война высасывала из страны последние соки. Причем если поначалу Карлу можно было хоть как-то оправдаться победами, то теперь ситуация становилась неоднозначной. И победы в Польше совершенно не радовали, учитывая, насколько по шведской территории продвинулись русские.

Так что я просто подкидывал дров в костерок. Благо, специалисты по памфлетам и сатире у меня были — к язвительному Свифту присоединился не менее ядовитый Даниель Дефо. Я когда узнал, что его поместили к позорному столбу, а затем и вовсе запрятали в тюрьму, приложил все усилия, чтобы вытащить бедолагу. Зачем Англии талантливый писатель, да еще и работающий на разведку? Пусть на меня работает. Нужно влиять на умы не только в Швеции, но и в той же Польше, чтобы они утвердили королем Леопольда и выбрали регентом подходящего кандидата.

Зная поляков, я заранее полагал, что процесс этот будет долгим и муторным. Однако мне, как ни странно, помог Карл XII. В январе 1704 года он начал пропихивать на польский престол своего кандидата — Станислава Лещинского. Реакцию шляхты, у которой гонора всегда было больше, чем здравого смысла, несложно себе представить. И мне было даже интересно, чем все закончиться на сей раз.

Глава 9

Ранние лучи апрельского солнца освещали огромное помещение, преломляясь в трещинах оконных стекол и освещая печальную картину разгрома. Покореженная мебель создавала труднопроходимый хаос, обрывки бумаг устилали пол у стены, где раньше стояли шкафы, а под ногами хрустело стеклянное крошево. От новейшей химической лаборатории с самым совершенным оборудованием не осталось практически ничего.

— Генрих, ну как же так, а? — возмущался я. Вопрос, впрочем, был риторический. И мой секретарь уж точно не был виноват в том, что кое-кто пренебрег мерами безопасности.

— Ваше высочество, полагаю, что ученые увлеклись экспериментами и не следовали инструкциям, — вздохнул Генрих.

Ну да. Помнится, в Курляндской Академии тоже был такой эпизод, когда лаборатория взорвалась. Вот только там было меньше жертв и убытков. Да и правила я установил строгие после трагедии. Вот только позабыл, что в Ирландии народ вообще не очень приучен к правилам. Хотя… может быть, дело было совсем в другом. И мой начальник лаборатории просто погнался за возможностью разбогатеть.

Что и говорить, один из лучших учеников Глаубера, Вацлав был бесспорно талантлив и чудовищно честолюбив. И похоже, что именно его стремление добиться результата как можно быстрее привело к трагедии. Жаль было даже не вложенных в эту лабораторию средств (хотя сумма была огромная). Жаль было полтора десятка талантливейших людей, которые погибли из-за неосторожности.

К счастью, все эксперименты обязательно сопровождались записями, а все записи хранились в надежных сейфах. Которые практически не пострадали. Хоть это утешало. Потому что при одной только мысли, что множество разработок пришлось бы начинать заново, с нуля, меня пробирала дрожь. Похоже, нужно разрабатывать новые меры безопасности, чтобы подобного больше не повторилось, и жестко за этим следить. Потому как желающих рискнуть в погоне за прибылью меньше не станет.

На самом деле, ситуация, когда ученые зарабатывают деньги своими открытиями, была чуть ли не уникальной для данного времени. Но так получилось только потому, что я знал будущее и понимал, чего хочу и как можно использовать чужие таланты. Кто мешал той же Франции в реальной истории заработать на Дени Папене так, как зарабатываю сейчас на его идеях я? Но тогда не увидели в паровом двигателе никаких перспектив.

Я подталкивал и Гука, и Ньютона и многих других к нужным мне изобретениям. И в Курляндии всегда находились деньги на перспективные научные разработки. Правда, и аферистов было много. Типа, дайте средств, я буду изобретать Великую Вещь, вас не касается какую, потому как свобода творчества. А отдачей от меня будет то, что вы станете гордиться знакомством с таким гениальным мной. Подобных деятелей я сразу куда подальше посылал.