Появление Райли во время завтрака было уже достаточно плохо, но потом она застала Тома и Джерри, размещающих копии статьи по всей раздевалке, с кучкой зевак, читающих поверх их плеч. Вот и надейся, что никто не читает газету.

Она протолкнулась между ними и сорвала страницы газет со стены.

 – Да что вы, в самом деле? – огрызнулась она.

Том беспечно прислонился к стене и скрестил руки, а Джерри ухмылялся.

– Теперь ты мне веришь?

– В смысле?

Он схватил её за плечи и начал трясти.

– Что ты суперзвезда.

Она закрыла глаза, заставив себя сосчитать до пяти, прежде чем взорваться.

– Я даю тебе десять секунд, чтобы скрыться с моих глаз.

Джерри отпустил её плечи, нанёс по руке два коротких боксёрских удара, одарил улыбкой и исчез следом за Томом с кипой газет под мышками.

 – Не злись на них сильно, – сказал, защищая их, Райли. – Это один из лучших моментов в году – увидеть нашу Эмму в газете.

– Лучших моментов в году? – спросила она. Он с ума сошёл? Возможно, Эмма не была экспертом в лучших моментах, но о худших она знала всё. И статья в газете с её фотографией не была поводом для радости. Она помещала её в самый центр внимания, чего Эмма так отчаянно пыталась избегать. Она чувствовала, как кирпичик за кирпичиком на неё наваливался вес ожиданий, давя на неё и опуская вниз. Эмма не относилась к типу людей, которые могли нести ответственность. Она понимала, что рано или поздно кирпичики рухнут, и она окажется в ещё более затруднительном положении, чем тогда, когда всё началось.

– Эмма, ты видела это?

Лицо Райли ещё секунду оставалось у неё в поле зрения, потом перед её носом снова появилась газета с чёрно-белыми фотографиями. Эмма где угодно узнала бы голос Эшли. Она вырвала газету у неё из рук и свирепо взглянула на стоящую рядом первокурсницу.

– Разве это не здорово? – спросила Эшли.

Эшли больше не обращала внимания на гнев и раздражительность Эммы. Детка просто смотрела на неё сияющими и широко раскрытыми глазами, радуясь её славе.

– Нет, не здорово, – огрызнулась Эмма.

Райли положил руки на плечи Эшли, как старший брат, чтобы защитить её от ярости Эммы.

– Не обращай внимания, она не привыкла быть знаменитой.

Эшли захихикала. Первокурсница и парни породили в Эмме желание нанести удар, почему угодно.

Раздался первый звонок, и дети побежали в классы. Эшли помахала на прощанье, и её поглотил поток студентов, идущих в противоположном направлении. Райли вместе с Эммой пошёл на первый урок, не убирая с её плеч руку. Дети, которых она едва знала, проходя мимо, махали ей, выражая своё восхищение по поводу статьи. Каждый раз она ёжилась.

– С каких пор студенты старшей школы стали читать газеты? – она точно знала, что девяносто процентов детей её класса, полного недоучек и пополняющего список глобальных проблем, не смотрели новости и не читали газеты. Не будучи в курсе текущих событий, они терпели неудачу во время каждого из еженедельных тестов. Последние два года ситуация в старшей школе оставалась стабильной.

– Это рубрика о спорте, – пожал плечами Райли. – Её читает каждый.

Они подошли к классу и увидели Тома и Джерри, размещавших очередную копию статьи на внешней стороне двери. Заметив Эмму, оба парня помчались прочь, прежде чем она успела сделать им выговор, и на бегу дали друг другу пять.

Сорвав со стены статью, она направила свою энергию на Райли. Сжав кулак, она сунула скомканную статью ему в лицо.

– Это ты их на это надоумил?

– Конечно же нет, – сказал он, невинно подняв руки. – Но я с ними. Скоро с тобой произойдёт что-то хорошее. Это лишь вопрос времени, – он схватил её за плечи и с улыбкой на губах начал трясти. – Эм, ты в газете. Расслабься и наслаждайся. Джерри прав. Ты суперзвезда и ничего изменить не сможешь, так что смирись, – он стиснул её в объятиях, прижал губы ко лбу и попятился по направлению к своему классу. Петляя большими пальцами по лямкам рюкзака, он подарил ей улыбку. – Пока.

Она смотрела, как он уходил, ощущая на лбу след его поцелуя. Ситуация с поцелуями выходила из-под контроля. Куда исчезли дни, когда они, прощаясь, в шутку били и толкали друг друга?

Она вздохнула и вошла в класс. Большинство людей испытали бы кайф, увидев в газете про себя статью, но Эмма ощущала лишь раздражение. Почему? Потому что определение чего-то хорошего для неё было спорным вопросом. Если всё было так, как сказал Райли, и статья – то хорошее, что случилось с ней, она понимала, что это ненадолго. Она знала, что это лишь вопрос времени, когда мир для неё рухнет… снова.