Воины спешно отправились исполнять указание князя.

Ратники Ингвара продолжали пятиться к холму, на котором засели новгородские лучники. Их строй продолжал таять с поражающей быстротой. Тридцать воинов пытались сдержать сотню закаленных в боях и озверевших от крови урман. Сзади прозвучал рог воеводы. Ратибор и семь десятков тяжелой пехоты спешно влились в пятившийся строй. Поднажав и отбросив от себя урманский хирд, воины Вадима подхватили из-под ног врагов своих убитых и раненых. Воевода пробился к Ингвару:

– Князь, с теми тремя драккарами я покончил. На левом берегу тоже отбились, сейчас они переправятся и нам станет полегче. Там-то мы их побили, но выше по течению к высадке готовы еще шесть драккаров, да и здесь у них двукратный перевес.

– Каковы потери?

– У стрелков - небольшие, а вот пехоту нашу потрепали. На том берегу из полусотни Вадима осталось человек пятнадцать, а из тяжелой пехоты - чуть больше пятидесяти, еще человек тридцать я послал на тот берег помочь переправить убитых и раненых. Короче, когда все соединимся, то у нас будет около двух сотен стрелков и двух сотен пеших ратников.

Урманы на время откатились. Появилось время на передышку, его вполне хватило на то, чтобы соединиться с левобережным отрядом и перестроить ряды. Сумерки сгущались. На сегодня бой был закончен.

Войско Ингвара не победило и не проиграло - оно выстояло. За спиной пехотной стены разожгли костры, там лекари занимались ранеными, в строю осталось меньше трехсот человек. На утро был дан приказ отступать. Но этому приказу не суждено было быть исполненным. Когда поднялось солнце, новгородцы обнаружили, что окружены на высоком холме. Противник превосходил их, как минимум, вдвое. Ингвар быстро собрал совет сотников:

– Ну, что скажите, друже?

Вперед вышел Вадим:

– Князь, мы их атакуем, прорываем строй. В это время ты уходишь, а мы держимся до тех пор, пока не вернешься с ополчением.

– Еще есть другие предложения, кроме моего бегства?

Сотники молча отводили глаза. Ратибор шагнул вперед:

– Княже, позволь сказать. Вадим верно молвил, незачем всем погибать, а до подхода подкреплений мы продержимся.

Ингвар рассвирепел:

– Я вас сюда привел, с вами и уйду. И никак иначе. А что до подкреплений, то за ними пойдешь ты, - и палец князя уперся в грудь Мала, - но пойдешь не конным да заберешь с собою всех раненых и убитых. Ведь если я не ошибаюсь, те три ладьи урман все еще у нас, и в полном порядке. Найди кормщика и с десяток воинов, смыслящих в плавучих судах, также в помощь получишь тридцать лучников. Через час чтоб доложил об отплытии. Да поможет тебе Перун.
– После ухода Мала Ингвар обратился к оставшимся, - каковы сведения о противнике?

За всех ответил Ратибор:

– Все урмане сейчас напротив нас, они знают, что ты здесь, князь, поэтому хотят покончить со всеми, их около семисот. Их драккары в нашей прямой видимости - надо бы их сжечь, чтобы дать Малу время. Что думаешь, князь?

– Совет дельный, а наши лучники смогут до них достать?

Ратибор задумался:

– Там восемь кораблей, стоят впритык друг к другу. Думаю, да.

– Тогда через час прикажи лучникам сжечь корабли, пусть целят в паруса.

Ратибор отправился исполнять приказ.

– А вы, - Ингвар обратился к оставшимся сотникам, - через десять минут будете готовы к обороне. Совет окончен.

Через секунду он остался в пустом шатре. Через час прибежал Мал:

– Князь, драккар загружен. Мертвых в трюм уложили, раненых на палубе устроили, ветер попутный, к вечеру буду в Новгороде, а ночью - опять здесь.
– Они обнялись, - береги себя, князь, - бросил Мал на прощание и исчез за пологом шатра.

Ингвар вышел наружу. Он видел, как от берега отчаливал драккар, уносивший отсюда свой скорбный груз. С другой стороны лагеря уже слышался свист стрел. На корабли урман обрушился огненный ливень. Сражение началось.

Через несколько минут стало ясно, что ни о какой погоне не могло идти речи. После первых выстрелов пламенем были объяты сразу два драккара, у остальных загорелись паруса. Часть урман кинулось к кораблям, чтобы потушить бушевавшее пламя. Ингвар приказал перенести огонь лучников на нападающих воинов, а пехоте атаковать, используя склон холма. Почти все легковооруженные воины Вадима ушли с Малом, так что в распоряжении Ингвара были все уцелевшие тяжелые пехотинцы. Он выстроил их в пехотный строй. Взяв разбег, пехота бросились на урман. Те тоже быстро выстроили стену из щитов. Тут новгородцам сыграл на руку природный ландшафт, с разбегу они опрокинули, а затем разорвали строй врагов. Но очень скоро новгородцы остановились, а потом и вовсе увязли. К противнику подошло подкрепление: воины, что тушили драккары, видя начавшийся бой, поспешили вернуться. Тут же сказался численный перевес урман: строй новногородцев пятился под прикрытием стрелков обратно к вершине холма. За двадцать метров до шатра Ингвара пехота уперла щиты в землю, ощетинилась длинными копьями и не сдвинулась дальше ни на шаг. Поразительно было и то, что во время отступления ратники успели подхватить всех своих убитых и раненых. Ингвар стоял и смотрел, как сто пятьдесят его воинов с помощью полутора сотен лучников сдерживают около шестисот воинов противника. Стрелы новгородцев били в урман с такой силой, что пробивали их щиты навылет. Так продолжалось несколько часов. Враги накатывались на строй, но их отбрасывали обратно. И ряды новгородцев медленно таяли, но каждая атака давалась урманам дорогой ценой.

К полудню ратников Ингвара осталось восемьдесят, еще через два часа пятьдесят три, многие лучники ушли в пехотную стену, чтобы заменить павших. Оборона трещала по швам. И вдруг все стихло. Из строя урман вышел человек в длинной вороненой кольчуге, с огромным двуручным мечом.

– Ингвар, сын Рюрика, выйди из-за спин своих ратников, хватит прятаться. С тобой хочет говорить Буревой, человек, убивший твоего отца и его воеводу Олега. Выйди и сдайся, а ратники твои пусть уходят и забирают с собой раненых и мертвых. Мы умеем ценить воинскую доблесть.