Это вечное стихотворенье...
вернуться

Соколов Владимир Н.
Шрифт:

«Беззвучно дерево шумело…»

Беззвучно дерево шумело, Как застекленное окном, Я улыбался неумело, Едва расставшись с тихим сном. А ты глядела мне в глаза И, мысленно ломая руки, Шептала что-то о разлуке, О том, что дальше так нельзя. Что надо, надо наконец Прийти в себя, забыть о бреднях. Шептала ты из сил последних, Что я давно уж не юнец. А я сказал тебе: постой, Снег посредине лета выпал И все кусты собой засыпал, Такой веселый и густой. Летали бабочки, жуки. Ты прибежала в белой майке. И я играл с тобой в снежки На теплой солнечной лужайке. Я говорил. А ты была Такой, как будто бы разбила Хрусталь… А после ты ушла И больше к нам не приходила. А я не знал, что ты ко мне Вернуться больше не хотела. А за оградой, как во сне, Беззвучно дерево шумело. — Как необычно на земле И жить и петь… — О чем ты это? — Да ни о чем. О хрустале. О снеге посредине лета. 1958

«Спасибо, музыка, за то…»

Спасибо, музыка, за то, Что ты меня не оставляешь, Что ты лица не закрываешь, Себя не прячешь ни за что. Спасибо, музыка, за то, Что ты единственное чудо, Что ты душа, а не причуда, Что для кого-то ты ничто. Спасибо, музыка, за то, Чего и умным не подделать, За то спасибо, что никто Не знает, что с тобой поделать. 1957

«Когда смеются за спиной…»

Когда смеются за спиной, Мне кажется, что надо мной. Когда дурное говорят О ком-то ясного яснее, Потупив угнетенно взгляд, Я чувствую, что покраснею. А если тяжкий снег идет И никому в метель не выйти, Не прогуляться у ворот, Мне хочется сказать: простите. Но я хитрец. Я берегу Сознание того, что рядом На москворецком берегу Есть дом ее с крутым фасадом. Она, не потупляя взгляд, Когда метель недвижно ляжет, Придет ко мне и тихо скажет, Что я ни в чем не виноват. 1958

«Паровик. Гудок его глухой…»

Паровик. Гудок его глухой. Ночь. Платформа. Думы об одном. Снег мотался, тонкий и сухой, Железнодорожным полотном. Извивался в свете фонаря, Шел в порывах. Дрогнул паровик, Белый дым, волнуясь и паря, Снизу вверх окутал мост на миг. Мост был выгнут через полотно. Кто-то шел по этому мосту. Шел незримо в клубах дыма, но Сбоку луч вонзился в темноту. И на дым летучий, на ничто Пала человеческая тень. Тень людская: кепка и пальто. Дым качнулся, свет умчался в темь, Паровик прогрохал под мостом, Электричка встречная прошла. И исчезла в воздухе пустом Тень, что дымом поймана была. Я не знал, что делать мне с тоской О часах текучих… А кругом Снег метался, тонкий и сухой, Задыхался и бежал бегом. Только я запомнил не его. Свет, и дым, и чью-то тень навек. И не знал об этом ничего Тот, мостом прошедший человек. 1959

Волки

Ребята, спите по ночам. По переулкам бродят волки. Подкравшись медленно к дверям, Они заглядывают в щелки. Закройте свет, заприте дверь, Крыльцо оставьте белым вьюгам. Нет ничего страшней, чем зверь, Глухим страдающий недугом. Заботой вызванный во тьму, Не попадись им по дороге — Они не верят ничему. О, как ты мерзок им, двуногий. Они к тебе, поджав хвосты, Бредут, как добрые собаки. Но оглянись! Они двояки. Улыбку волчью видел ты? И начинается сюжет Погони медленно-жестокой. Они трусят тебе вослед, В глаза заглядывают сбоку. Спасибо, если ты сильней. Но, встретясь взглядом с оборотнем, Ты сам на улице своей Уже не веришь подворотням. Ребята, спите по ночам. Не то подкидыша найдете. Он будет ластиться к рукам, Но в лес смотреть на повороте. Не ошибитесь, подобрав, Ему в глазенки нежно глядя, Его по волчьей шерсти гладя. Малютка свой блюдет устав. Он будет мучиться укладом, Где не обманывает речь. И, вздрогнув, ты столкнешься взглядом С ним. И уже не уберечь В себе уверенности прежней, Что «нет» есть «нет», а «да» есть «да». Все мнительней и безнадежней Ты будешь чувствовать всегда, Как за любым твоим движеньем Следит, забившись в уголок, Страдая тягостным сомненьем, Зеленый злобный огонек. 1959

«Какой сегодня сон приснится мне?..»

Какой сегодня сон приснится мне? Недослужив труду, в постель я лягу, Я малодушно лягу И во сне Опять увижу белую бумагу? И будет так во сне моем бело, И так петлять в нем буду, как в метели, И будет так предательски тепло, Что я замерзну мертвым сном в постели. Но стих мой — друг бессонный… Что покой Ему, оборванному на полслове! Своей еще горячею рукой Холодную мою он руку ловит: Идем, не спи!.. И где там клочья сна! Победно на листке слова теснятся. И все. Не так уж, если разобраться, И непроглядна эта белизна. 1959
Владимир Соколов, 1960

ШЕСТИДЕСЯТЫЕ

«Снега белый карандаш…»

Снега белый карандаш Обрисовывает зданья… Я бы в старый домик ваш Прибежал без опозданья. Я б пришел тебе помочь По путям трамвайных линий. Но опять рисует ночь Черным углем белый иней. У тебя же все они, Полудетские печали. Погоди, повремени, Наша жизнь еще в начале. Пусть уходит мой трамвай! Обращая к ночи зренье, Я шепчу беззвучно: «Дай Позаимствовать уменье. Глазом, сердцем весь приник. Помоги мне в миг бесплодный. Я последний ученик В мастерской твоей холодной». 1960

Муравей

Извилист путь и долог. Легко ли муравью Сквозь тысячу иголок Тащить одну свою? А он, упрямец, тащит Ее тропой рябой И, видимо, таращит Глаза перед собой. И думает, уставший, Под ношею своей, Как скажет самый старший, Мудрейший муравей: «Тащил, собой рискуя, А вот, поди ж ты, смог. Хорошую какую Иголку приволок». 1960