Сейчас группа «Скат» спешно экипировалась в этом гроте. Особо недовольных было трое. Веденеевой было приказано доставить группу на борт «Карины» и уходить. В дальнейшем находиться на связи и быть готовой снять группу, а возможно, и оказать какую-либо другую помощь. Возмущенная Ирина пилила командира со всей женской тщательностью, невзирая на субординацию:

– Андрей Петрович, у меня же подготовка не в пример лучше, чем у Коли! Это потому что я женщина, да?

– Ира, – устало вздохнул Торин, – ну сама сообрази. Мне там больше нужен не ствол или кулаки, а человек, который сможет обеспечить связь из ничего. Ты сможешь из ничего обеспечить спутниковую связь или хотя бы коротковолновую? Нет? Тогда шагом марш проверять катер, и чтобы я тебя здесь больше не видел. Уходим через тридцать минут.

Но тут подали голоса спецназовцы. Торин обреченно опустил голову, готовый объяснять и этим. Беда вот таких групп, где каждый специалист и личность, и основа основ – учет мнения каждого при подготовке операции. Но вот только не каждая личность понимает, что командир тоже получает приказы сверху и обязан их выполнять.

– Из нас что, морскую пехоту делают? – проворчал Доронин. – А если их человек пятьдесят будет? Это что, решение проблемы, а, командир?

– Дима, объясняю еще раз, специально для майоров морского спецназа, – терпеливо начал говорить Торин. – Нам ничего другого не остается, потому что у нас нет какого-нибудь завалящего линкора для сопровождения. Наш катер на линкор не тянет, при всех его достоинствах. Нет у нас другого выхода, как только на борт идти. А еще нам языки нужны. Ты знаешь, кто нападет, если нападет? Не знаешь, а у трупов не спросишь. Нам живые нужны, чтобы знать, от кого маршрут безопасить. Вот проведем судно без приключений, тогда и займемся своими обычными делами.

– Все равно не нравится нам задача, – поддержал друга Привалов, – у нас ведь…

– Теперь объясняю специально для капитанов морского спецназа, – перебил Торин Крыса.

– Все, Дед, понял. Молчу! – начал дурачиться Привалов. – Если что – уходим водой. Я беру с собой Горба, будем дышать изо рта в рот. Горб, будешь со мной целоваться под водой?

– Целуйся со своим Рэмбо, – огрызнулся Горбачев, которого достали шуточки спецназовцев относительно его милой внешности.

– Это пройденный этап, – парировал Привалов, – мне хочется девственности и непорочности.

Доронин молча запустил в напарника армейским ботинком американского образца.

– Гляди-ка, – прокомментировал Привалов, увернувшись от ботинка, – ревнует.

Второй ботинок попал точно в цель. Торин, наблюдая, как группа валяет дурака, хотел было уже прекратить все это, когда сидевший с головными телефонами на висках Горбачев поднял предостерегающе палец над головой. Все замерли. Николай слушал эфир и хмурился, затем что-то стал писать карандашом.

– Что? – спросил Торин, когда Николай спустил наушники на шею.

– Абзац, ребята! «Карину» взяли. Шесть часов назад. Вот координаты, откуда прошла последняя радиограмма о нападении с борта судна.

Торин проклинал воздушных террористов на чем свет стоит, но внешне старался держаться спокойно, чтобы не нервировать группу. Он резонно решил, что судно, которое успело дать радиограмму в эфир, не поведут морем далеко. Вряд ли оно вообще вышло за пределы Аденского залива. Нападение совершили на девяносто процентов сомалийцы. Тут у них границы влияния почище государственных. Спрятать надежно судно можно только в прибрежных скалах, но они тянутся от Джибути до мыса Рас-Хафун. А это ни много ни мало больше тысячи километров побережья. Несколько часов группа просидела над картами и космическими снимками. В конце концов определились наиболее вероятные участки побережья. Торин дал команду начать поиски, надеясь на удачу. Если повезет, то судно могут найти и завтра, если нет, то через месяц.

Решено было, что Корнеев, как человек технический, вместе с Ириной будут изображать метеорологов, которые проводят на побережье наблюдения. Выдав паре один из ноутбуков и мощный бинокль, Торин отправил их в город. Из соответствующего легенде оборудования удалось раздобыть лишь допотопный барометр-анероид и крыльчатый анемометр. Арендовав у хозяина одного из кафе небольшой ободранный открытый грузовичок, пара выехала за город и стала рыться в Интернете. Образец журнала наблюдения найти удалось быстро, гораздо дольше пришлось разбираться с тем, для чего нужны данные приборы, что и как ими мерят. Разлиновав купленную в магазине обычную книгу учета – пустографку, пара двинулась вдоль побережья.

Взбираясь на скалы, Корнеев и Веденеева добросовестно вели замеры и записывали показания, не забывая внимательно осматривать бухты, заливы и другие удобные для стоянки судна прибрежные участки. Излазив по скалам около шестидесяти километров побережья, к вечеру пара стала устраиваться на ночлег. Кому-то одному можно было устроиться и в кабине, но из чувства солидарности оба легли в кузове на расстеленном брезенте, завернувшись в шерстяные одеяла. Быстро темнело, и на небе стали появляться звезды. Несмотря на усталость, спать не хотелось.

– Дмитрий Сергеевич, – спросила Ирина, – а здесь дожди бывают? Как ливанет, мы и в кабину не успеем забраться.

– Что-то я не слышал про дожди в районе Красного моря, – ворочаясь, отозвался Корнеев.

– Дмитрий Сергеевич, а вы как к Торину попали? – неожиданно снова спросила Ирина. – Глядя на вас, можно подумать, что вы добропорядочный семьянин и домосед. А оказывается, у вас вон сколько полезных талантов.

– Как-как? – ворчливо передразнил Корнеев девушку. – Кверху каком, вот как!