Тем временем обслуживающий персонал закончил свою работу и сошел на берег, а к пришвартовавшейся субмарине подкатили два мощных крана и огромная платформа, которую тащил мощный шестнадцатиосный военный тягач. Субмарина готовилась совершить, пожалуй, самое рискованное и увлекательное путешествие в своей жизни: на тягаче по земле, в утробе гиганта-«Антея» по воздуху и самостоятельно по морю…

– А не сыграть ли нам в шахматцы? – бодро воскликнул академик Коноваленко, обращаясь к технику и прерывая несколько подзатянувшееся тягостное молчание. – Жора, как вы на это смотрите?

– Нет, – мрачно буркнул Портнов, – увольте. В шашки – пожалуйста, а в шахматы при кислородном голодании играть не рекомендуется. Мозг плохо соображает. Да и не кошка я, чтобы в темноте хорошо ориентироваться в фигурах.

– Какое еще кислородное голодание? – удивился геофизик. – О чем вы говорите? У нас запасов еще на сутки. Мы с вами не одну партию можем сыграть.

– Это только так кажется, – все так же хмуро отозвался Георгий, – сутки промелькнут – опомниться не успеешь…

– Никогда не замечал за вами таких пессимистических настроений, – с укоризной произнес академик и обратился к Людмиле: – Ну, а вы, товарищ доктор? Не против партии? Или вы хотите не упустить столь уникальную возможность изучить действия, состояние, поведение и рефлексы людей, попавших в экстремальные обстоятельства?

– Да нет, – пожала плечами Плужникова, – никаких открытий в этой области мне, пожалуй, не совершить. Для науки такие эксперименты и опыты давно уже пройденный этап.

– Вот и славно, – пробасил академик, с готовностью доставая из кармана куртки небольшую коробочку с набором походных шахмат. – Какими предпочитаете играть: черными или белыми?

– Серыми, – недружелюбно буркнул из-за мониторов Георгий.

– Жора… – Коноваленко слегка повысил голос.

– Я серьезно говорю, Владимир Феоктистович, – миролюбиво отозвался техник, – я хочу отключить сейчас питание. Оставлю только аварийное и на центральном компьютере.

– А зачем это? – обеспокоенно поинтересовался академик.

– Будем экономить электроэнергию, – отозвался Георгий, набирая на клавиатуре комбинацию цифр и букв.

– Да-а-а-а, – задумчиво протянула Людмила и добавила с некоторой издевкой: – Видимо, глобальный финансово-экономический кризис докатился и до подводных глубин…

– Сами знаете, Владимир Феоктистович, – обозленно ответил девушке Портнов, хоть и обращался к академику, – питание – это жизнь. Мало ли какие сюрпризы могут нас еще поджидать? Тут вот, совсем рядом с нами, котловина Амундсена. Она, пожалуй, поглубже Марианской впадины будет, – продолжал рассуждать Жора, постепенно погружая батискаф в полумрак, – вдруг сейчас какая подвижка или легкое землетрясение? Может даже, тут есть какое-нибудь подводное течение? Кто поручится, что нас не сбросит в эту чудовищную и неизученную пропасть? Что тогда вы будете делать?

– Это вряд ли, – вяло отозвался геофизик, подсаживаясь поближе к лампочке аварийного освещения, – район этот сейсмоустойчив, течений нет… Людочка, – позвал он девушку, – двигайтесь сюда. Здесь вполне хватает света, чтобы мы могли с вами сразиться в шахматы.

– Вот вам, Владимир Феоктистович, все вряд ли, – с некоторой обидой в голосе возразил Портнов. – А сто процентов вы даете?

– Стопроцентную гарантию не может дать даже сберегательная касса, – сделала очередной выпад Плужникова, усаживаясь рядом с геофизиком. – Кризис, – снова напомнила она.

– А я хочу быть уверенным, – продолжал Жора, хмыкнув, – что если нас потащит в этот омут, то у наших двигателей хватит и запаса мощности, и, главное, запаса энергии, чтобы убраться отсюда восвояси, – победно закончил техник и, откинувшись на спинку своего кресла, в последний раз щелкнул по клавиатуре.

Двигатель, мерно постукивавший до сих пор своими механизмами, чихнул несколько раз, замедлил ход и, наконец, замолчал окончательно. Наступила полная тишина. В самом батискафе слабо светились только несколько аварийных лампочек, работающих от химических батарей, да дисплей главного компьютера, тоже переведенный в режим автономного питания. Едва только затихли последние вздохи дизеля, как все трое членов экипажа машинально и почти одновременно подняли головы вверх – туда, откуда к ним под двухкилометровую толщу воды должна была прийти обещанная им долгожданная помощь. Их небольшой корабль сразу вдруг стал каким-то холодным, неуютным и непрочным.

– Е-два – е-четыре, – громко произнес академик, отвлекая внимание членов своей команды от жуткого созерцания задраенного внешнего люка. – Я без выпендрежа. Стандартно, – прокомментировал Коноваленко свой ход.

– Стандартный – не значит плохой, – откликнулась Людмила и двинула черную магнитную пешку навстречу своему белому противнику.

– Староиндийскую хотите разыграть? – предположил академик. – Ну-ну, – бодро произнес он, водя указательным пальцем над клетками шахматной доски. Сделав выпад и ожидая от Людмилы ответного хода, он обратился к технику: – Георгий, а зачем вам нужен компьютер? Выключили бы и его.

– Хочу понять, что за тварь я видел, – отозвался Портнов, внимательно просматривая кадры, недавно отснятые камерами внешнего наблюдения. – Я точно видел что-то очень большое. Вот!!! – обрадованно крикнул он, и от неожиданности академик выронил зажатую в пальцах шахматную фигурку. – Посмотрите, Владимир Феоктистович!

– Господи, – в сердцах произнес академик, на ощупь шаря руками под ногами, – к чему так кричать? Где я сейчас в этой темноте найду ладью? – расстроенно произнес он, пытаясь разглядеть в полумраке хоть что-то.