Толстый стальной люк батискафа мягко отошел в сторону, и в чрево глубоководного аппарата наконец-то хлынули потоки живительного морского воздуха. Несколько раз глубоко вдохнув, академик Коноваленко осторожно пошевелил затекшими от долгого сидения руками и ногами, убедился, что никаких компрессионных и других побочных эффектов от перепада давлений нет, что организм его в полном порядке. Наказав Людмиле присматривать за Георгием, он устремился к металлическому трапу, ведущему на поверхность.

Спустя минуту голова геофизика снова появилась в люке.

– Ребята, – весело сказал академик, – давайте сюда, – и измученные члены команды послушно выбрались на обшивку подводного судна.

Вокруг, насколько хватало видимости, простирались темные воды Ледовитого океана, усеянного там и сям ледяной крошкой и крупными льдинами. Ни их корабля – «Академика Королева», ни понтона, ни радиомаяка – ничего видно не было. Только море и сверкающий на солнце лед.

– Ребята, простите меня, а? – первым нарушил тишину Георгий. – Сам не знаю, что такое на меня нашло, – виновато промычал пилот. – Просто бес какой-то попутал…

– Бывает, – коротко бросил академик, даже не оглянувшись. Он посмотрел на девушку, и только после того, как она чуть заметно кивнула, обернулся к своему нашкодившему члену экипажа. Георгий и в самом деле выглядел вполне нормально: осмысленный взгляд, ровное дыхание, поза раскаявшегося двоечника…

– Ладно, – уже куда более дружелюбным голосом произнес Коноваленко, – проехали. Каждый болеет по-своему. У кого-то боязнь замкнутого пространства, у кого-то – боязнь высоты, а ты, значит, вот так реагируешь на нехватку кислорода. Вернее, не ты, а твой организм, – поправился академик. – Будешь знать. И в следующий раз не лезь туда, где можешь натворить разных нехороших дел. – Владимир Феоктистович закончил свое короткое нравоучение и снова приладил к глазам бинокль, пытаясь увидеть в морских просторах хоть что-то дающее шанс на спасение. – Даже радиомаяка не видно, – задумчиво пробормотал геофизик, – куда все могли запропаститься?

– Ну, маяк сам по себе – штука маленькая, – поспешил пояснить технические детали прощенный Жора, – его так сразу и не разглядишь. Тем более если он скрыт какой-нибудь льдиной, – добавил он, – а вот где «Академик Королев»?

– Не знаю, был ли ты в это время вменяем, – с ехидцей произнес академик, – но последнее, что мы от них получили, – это сигнал «SOS».

– Да помню я, – раздосадованно ответил Портнов, – что вы меня вообще за идиота держите?

– Успокойся, Жора, – примирительно произнес руководитель экспедиции, – прости, вырвалось. Тебя держат не за идиота, а за полноценного члена команды, от действий которого сейчас будут зависеть в том числе и наши с Людмилой жизни.

– Наверное, мы с нашим кораблем разминулись, – предположил техник. – «Королев» ушел от ледяного поля в одну сторону, а нас течением вынесло в другую, противоположную.

– Жора, – обратился к пилоту Коноваленко, – мы можем каким-то образом добраться вон до той льдины? – поинтересовался академик, указывая на недалекую и довольно обширную по площади ледяную глыбу.

– Аккумуляторы, конечно, на подсосе, – задумчиво пробормотал пилот, прикидывая расстояние и возможности выполнить поставленную задачу, – подзарядиться тут не от чего, силовой установки у нас на борту нет, но до нее, пожалуй, дочапаем. А зачем? – поинтересовался он.

– А затем, дорогие друзья, – Владимир Феоктистович отнял от глаз бинокль и посмотрел на обоих своих членов экипажа, – что нам с вами предстоит выгрузиться на эту льдину и на ней ожидать помощи.

– А батискаф? – Людмила глянула на академика округлившимися от удивления глазами.

– А батискаф пришвартуем рядом, – пожал плечами Коноваленко, – я так понимаю, что наш аппарат никак не назовешь судном, и к самостоятельному плаванию в открытых водах он не приспособлен. Верно? – Владимир Феоктистович обратился за поддержкой к технику.

– Верно, – озабоченно отозвался Жора, разочарованный перспективой сидения на льдине, – море, конечно, пока спокойное, но, не дай бог, поднимется хоть небольшая волна – нас зальет к чертовой матери.

– Так ведь можно переждать и внутри? – не унималась врач.

– Снова задраиваться? – Жора поморщился. – Нет уж, благодарю покорно. Сидеть в полной темноте и ждать неизвестно чего? Лучше уж на льдине.

– Почему в темноте-то? – продолжала допекать своими вопросами Людмила.

– Да потому, – нетерпеливо ответил Георгий, – что аккумуляторы на этой рыбке, – он приподнял ногу и несколько раз постучал по стальному боку глубоководного аппарата, – не вечные, подзарядить их нечем, а мощности осталось разве что дотянуть до той льдины да пару-тройку часов поддерживать в рабочем режиме работу бортового компьютера. На праздничную иллюминацию, уж извините, у нас силенок не хватит, – закончил он и стал спускаться по трапу внутрь аппарата.

– Жора прав, – добавил Владимир Феоктистович, когда техник скрылся в батискафе, – двигаться мы не можем, а течением нас может отнести неизвестно куда.

– Ну, а так нас отнесет вместе со льдиной, – привела очередной аргумент Людмила, которой очень не хотелось куковать на ледяном поле. – Какая разница?

– Разница в весе, – терпеливо пояснил академик. – Сколько весит батискаф? А льдина? Льды за сутки дрейфуют всего на несколько километров, а батискаф может отнести не на один десяток. Вот так. Да вы не переживайте, Людмила, – подбодрил девушку Владимир Феоктистович. – Мы с вами там такой комфорт создадим, какой на батискафе вам и не снился! Поверьте опытному полярнику, – уверенно добавил он и жестом пригласил врача следовать за Георгием.