Вера трудна для всякого человека, привыкшего жить рассудочно. Но знать должно, внимательно изучив себя, что ум человеческий, крайне ограниченный, не может самостоятельно проникать в Божественные тайны[146]. Предшествует вера, которая[147] несравненно тоньше, и совершеннее, и бесконечнее ума. После уже, чрез опыт духовный, человек достигает того, что и умом начинает уразумевать истину. Объяснить это невозможно человеку, покуда он опытно не познает духовной жизни. Так вот и божественный Григорий Синаит говорит, что истина познается духом, — есть благодатное ощущение ее, а уже уразумение ее и выражение в слове бывают последствием сего благодатного чувства[148]. И Вы, дорогой, говорите: «Я признаю, что Православие есть истина… но почему — в области духа, а не ума». Возлюбленный о Христе брат и отец мой, доверьтесь этому духу.

Искушение для Вас в том, что Вам враг внушает все время помысл о необходимости рассудочного усвоения истины, которому он отдает преимущество пред якобы слепою верою, низводя последнюю в своем значении до нуля. На этом камне преткнулось почти все современное человечество; но Вы не поддавайтесь этому, иначе, как и раньше я Вам написал, а теперь и Вы сами это говорите, враг отнимет у Вас всякую веру. Не хватит у меня ни сил телесных, ни разума, ни времени писать о значении и свойствах веры, да это для Вас и не нужно, Вы сами знаете об этом более, чем кто-либо. Враг Вас сбил уже на неправильное понимание: Вы говорите, что решили «жить волею, а не умом и чувством». Жить надо верою в Господа, упованием на милость Его, преданностью воле Его. А если волею, то в том разве смысле, что вера наша зависит от нашего произволения — воли. Если иначе — падение неизбежно.

Утвердившись в вере, Вы потом найдете бесконечное количество доказательств истинности Православной Церкви и веры: и 1) богословского характера; и 2) нравственного, аскетического; и 3) исторического. Вам станет несомненно ясным, что Православная Церковь отличается от всех других в трех отношениях:

1) что она единственная истинствует вполне в своем богословском учении;

2) что единственно она в полноте ведает тайну благодатной, святой жизни и хранит в полноте благодать;

3) является старейшею, коренною, основною, от которой откалывались в разные времена большие или меньшие части.

Второй день пишу; устает рука — и вообще чувствую себя не вполне здоровым. Помолитесь обо мне, отец Давид. Я много надежд возлагаю на Ваши за меня молитвы; и сам я молюсь за Вас больше всех и прежде всех (покамест). Обещаю Вам молиться за Вас до гроба, а если дарует такую благодать мне, окаянному, Господь, то и по смерти своей буду молиться за Вас, как за самую дорогую, родную мне душу.

С радостью молюсь я и за Вашу страдающую маму, и за сестру — монахиню. Как знать, может быть, Господь порадует нас и их приходом к нам; но это дело великое и в руках Божиих. Молитесь об этом — хотя еще Вы и не можете молиться с полною уверенностью, но не смущайтесь этим. Молитесь. И за Россию молитесь, и за всю Церковь, и за всех людей. Это Ваше призвание, служение таково Ваше — иерея Божия — приносить молитвы о всем мире.

Еще немного остается бумаги, наберусь сил и напишу в заключение, что если отяготилась душа Ваша моими укорениями и неразумным многословием, то простите меня.

С молитвою и страхом Божиим обдумайте вопрос, в чем состоит собственно реальная (не воображаемая, не мечтательная) жизнь духовная. Мы, живя в теле, не можем пребывать постоянно в такой благодати, чтобы ощущать себя бессмертными — препобедившими смерть, воскресшими прежде, чем умерли.

Нам нужно знать, когда мы с Богом и когда удаляемся от Него; нужно знать, что нам делать на всяк день, чтобы пребывать в Боге, приближаться к Нему[149]. Дай Вам Бог уразуметь, что когда мы умом сосредоточены в сердце с молитвою, памятию о Боге, то это есть дар благодати Божией, залог будущей жизни вне вещества, вне формы и цвета[150].

Бог есть Дух [151], и служба Ему духовная — то есть чуждая вещества и того, что свойственно веществу.

Для Вас же лучше всего покамест знать, что когда мы смиряемся, истинно каемся, когда у нас есть умиление, то, сами не разумевая того, мы пребываем во внутреннем человеке, мы в истине, с Богом. Наоборот, когда рассеемся умом, то это по действию тщеславия — от забвения и неведения, тогда мы удаляемся от Бога.

Гордость — корень всех зол. Бойтесь засматриваться на себя, у Вас есть эта привычка (то есть страсть): «Зачем я здесь?», «Что я делаю?», «Вот я не чувствую себя православным» (скоро, быть может, почувствуете), «Вот я какой», «Вот обо мне говорят, пишут», «Вот моя тень», «Вот какая у меня борода», «Вот меня зовут» и так далее. Простите и не сердитесь на меня за шутки.

Я часто прошу Господа и Божию Матерь помиловать меня за Ваши молитвы и теперь прошу Вас благословить меня с любовью.

Преданный Вам Ваш меньший недостойный о Христе брат

грешный иеродиакон Софроний

P.S. Землетрясение все еще продолжается. Правда, колебания почвы стали более редкими и менее сильными, но все равно было бы лучше, если бы Господь помиловал нас, грешных, и отвратил праведный Свой гнев. Сведения, которые я Вам написал в прошлом письме, кажется, оказались неверными. Но я теперь толком не знаю, газет не читал, а слухам монашеским доверяться нельзя.