– Какие напитки предпочитаете? – спросила девушка с подносом.

Бабушка пожала плечами, а Максимилиан взял два полных стакана пепси – себе и бабушке – и с удовольствием выдул оба. Домна Семеновна только смиренно вздохнула, наблюдая за внуком. И в чем-то была права, как все простодушные и любящие своих непутных внучат бабки.

«Оболтус мечтает найти „дипломат“ с деньгами...» – думала она, с трудом переводя дыхание . Женщин и мужчин в трех смежных игральных залах хватало, а вот бесхозных «дипломатов» с деньгами нигде видно не было, грустно отметила Домна Семеновна...

– Играем, бабушка, играем, – наменяв жетонов на пятьсот рублей, монотонно бормотал Максимилиан. – Мудрость и осторожность важны в любом деле. – Руки у Максимилиана заметно тряслись.

«Вовремя уйти», – шепотом попросила Домна Семеновна Богородицу.

Ураган, случившийся в Москве в ту ночь, застал их в зале «одноруких бандитов». Максимилиан еще играл, проигрывая жетоны и с каждой минутой наливаясь обычной тоскливой злостью, как вдруг погас свет, причем сразу в трех залах, и в кромешной темноте раздался обычный в таких случаях женский визг в хоровом классическом исполнении.

– Пошли-ка, Макся, – потянула Максимилиана к выходу бабушка, но тот уперся. Толпа людей, кинувшихся к выходу, громко переговаривалась, ругалась и частила на чем свет владельцев казино.

– Для тех, кто в бронепоезде. – Рядом с ними уже стоял охранник с электрическим фонарем и улыбался без особого удовольствия, глядя на них. – Вы тоже на выход, не слышите разве, игроки?..

Макс и бабушка встали, так ничего и не выиграв. Последний жетон Максимилиан сунул в карман.

Собака у входа равнодушно зевнула им вслед, когда они вышли на волю следом за остальными игроками. На улице все еще лило, припаркованные рядом с казино машины выглядели плачевно, как побитые каменьями.

Домна Семеновна и Макс постояли под козырьком здания казино, привыкая к темноте, на улице не горел ни один фонарь, только с крыши храма пророка Илии что-то ярко высвечивало. Возможно, прожектор...

– Пошли? – спросил Максимилиан, не глядя на бабушку.

– Пошли, – согласилась бабушка, – выходит, про счастье пустой был звон-то, – раскрывая зонт, охнула она.

– Ага, – отозвался Максим, и они, аккуратно обходя лужи, повернули к своему дому. Идти им предстояло не то чтобы долго, но в кромешной темноте.

В их сторону не пошел никто, все игроки «Цирковой лошади», видимо, разъехались на автомобилях. Несмотря на ночь, еще попадались люди и машины. Первые быстро пробегали мимо, горбатые от дождя, а автомобили осторожно объезжали ветки на дороге, тревожно освещая фарами асфальт.

Почти у дома они чуть не провалились в какую-то канаву, полную обломков... Максимилиан сделал очередной шаг в полной темноте и, почувствовав под ногами пустоту, оттолкнул Домну Семеновну в сторону, а сам все-таки упал вниз, выставив вперед руки. Матерясь и охая, он догадался извлечь из кармана зажигалку... Ноги его расползались в грязи, а левой рукой он упирался во что-то металлическое и гладкое...

Домна же Семеновна, напугавшись до полусмерти, начала тем временем причитать, протягивая внуку сложенный зонт...

– Держись!.. – выкрикнула она.

– Подожди, ба!.. – отмахнулся зажигалкой Максимилиан, и старуха привычно заткнулась.

То, что она, наконец, разглядела на краю пешеходной дороги, было обычным обрушением... Упало дерево, и асфальт провалился в пустоту под ним... Дождь утих, облако сползло с луны, зажигалка горела, как маячок, и уже привыкшим к темноте глазам была видна машина – маленький темный гоночный автомобиль, воткнувшийся, как неразорвавшийся снаряд, в яму.

– Там мужик какой-то... – наклонившись, сообщил Максим и оглянулся на бабушку.

– Мертвый! – на всякий случай заголосила Домна Семеновна и неожиданно поперхнулась. – Вылазь, Максик, – громким шепотом взвизгнула она, и в горле у нее от страха что-то булькнуло даже.

А Максимилиан, с натугой раскрыв дверь авто, присвистнул:

– Сдох мужик-то, ба...

– Вылазь оттуда, кому говорят! – снова оглушительно проверещала Домна Семеновна. – Пошли, от греха, отседова...

И Максимилиан покорно вылез, потому что привык слушаться свою старенькую бабушку, но в руках у него были «дипломат» и часы покойного. У Домны Семеновны одновременно затряслись голова и руки:

– Нельзя брать, Максик... попадешь в Матросскую Тишину! – не попадая протезом на протез, твердо выговорила старуха. – Скинь-ка их обратно в ямку!.. – подвывая, громким шепотом принялась требовать Домна Семеновна. – Скинь-ка...

– Ну, что ты, ба? – Вылезший из ямы Максимилиан уже надевал позаимствованные часы покойного на руку и пытался открыть «дипломат», поставив его на коленку. – Тяжелый, зараза, ба!.. – наконец бросил все попытки Максимилиан. – Да все равно бомжи его обкрадут... А чем, скажи, я хуже бомжа? – И Максимилиан сердито кивнул на некрасиво лежащего в яме покойника. – Перемкнуло меня, бабушка, – сверив время на своих новых часах, дал исчерпывающее объяснение он своим деяниям. – Я таких хороших часиков все равно себе не купил бы... Пошли домой, нашел я свое счастье, выходит, бабушка. – И Максимилиан потянул старушку от ямы.