– О, как мои рыбки любят жирных кошечек! Как они их обожают!

Чуть ли не год такого «знакомства» пролетел незаметно, но никаких полезных сведений, секретов или намеков на лучшую долю от возчика услышать не удалось. Разве что заподозрить, что Рыхлый, как мысленно обзывал его обласканный угощениями раб, лично никогда в дальние путешествия не ездил. Но часто любил тереться в толпе любопытных, которые осаждали тех счастливчиков, которые приезжали в Каменный град с единственным своим премиальным визитом. Он прямо-таки млел возле откормленных и цветущих переселенцев, которые хвастались своими успехами на новом месте, и шептал себе только два слова: «Жирненькие кошечки!» При этом он, облизываясь, посматривал на тех женщин, которые гордились своей беременностью.

Поначалу Готи не придавал значения этому шепоту, который улавливал благодаря близкому расположению от своего патрона, уверяя себя, что тот просто поехавший разумом недоумок. Но так случилось, что к концу второго года в Каменный град приехал его земляк Хавер. Со всеми тремя женами, две из которых были беременными. Остановилась семья в специальной гостинице, для таких случаев предназначенной. И гости сразу зажили отведенные им пять дней на самую широкую ногу. Усатый силач по всем меркам заработал очень много всего лишь за один год и был невероятно счастлив. Само собой, что и своего хромого земляка он приглашал в свои апартаменты каждый вечер и просиживал с ним все ночи. Дошло до того, что Готи от тяжелого похмелья в те дни не смог выполнить свои две привычные нормы.

Но это в принципе никого особо не волновало и на подобные кратковременные нарушения смотрели сквозь пальцы. Зато Хромой со всей своей тщательностью и подозрительностью выпытал у земляка малейшие подробности его новой жизни. Тому выделили на поселениях не просто кусок земли с покосами, а целую ферму в придачу. Немного заброшенную и запущенную, но вполне в приличном состоянии. По словам Хавера, прежний хозяин ферму продал имперской администрации и уехал жить в большой город. Новых граждан трудности только вдохновили на самый усиленный, самоотверженный труд. И уже через полгода они стали сдавать мясо и молоко, откладывая уплаченные посредниками деньги в собственную кубышку. Могли бы и еще больше заработать, но по жестким правилам новым поселенцам не разрешалось покидать собственные земли пять лет. И тем более торговать собственным товаром на ярмарках и рынках любых населенных пунктов.

– Но ты себе только представь, какие у нас пойдут прибыли через четыре года! – восклицал расслабленный хмелем усач. – Я уже все настолько четко спланировал по молодняку и покупке инвентаря, что как раз к тому времени мы добьемся наивысшего приплода, всплеска надоев и наличия нужного количества лошадей и повозок. А еще через пару лет, когда и дети начнут помогать по хозяйству, и мне будет разрешено нанимать дополнительных работников, – вот тогда я вообще стану самым богатым животноводом в округе. Понял? Вот так-то! Знай наших! А ты долго еще будешь торчать в этом каменном смраде? Не надоело тебе?

– Надоело, – пожимал Готи своими худыми плечами, – так что постараюсь обязательно поднажать.

– Конечно, постарайся. И тоже станешь свободным и богатым, как я. Все тебя будут уважать, сможешь одеваться в лучшие одежды, носить украшения. Смотри вот, например, что мне поставщики предложили купить. – Он хвастливо вытянул ладонь вперед, указывая пальцем второй руки на одно из колец. Оно и в самом деле отличалось необычной красотой: черное, в ярко-зеленой окантовке. – Называется оно кольцом Шугенов, из глубокой древности и приносит владельцу счастье. Эта вещица оригинальна еще и потому, что делалась только в единственном экземпляре. Других, точно таких же, – нет. И ведь совсем недорого за него сторговался.

– Да, истинная красота, – похвалил Готи выбор друга с самым искренним восхищением. За что ему повезло это самое колечко Шугенов и в руках подержать, и на свет полюбоваться. – Эх, мне бы твою силищу, я бы тоже давно отсюда убрался.

– Ничего, я слышал, что многие и с одной женой живут вполне счастливо! – утешал Хавер земляка. – Так что ты уж напрягись, постарайся изо всех сил.

Когда счастливая семья уехала из Каменного града, Хромой Готи и в самом деле решил поднапрячься. И стал постепенно наращивать свой объем выработки, легко достигнув за первую неделю отметки в две с половиной нормы. Но при этом не забывал выполнять и прочие добровольно наложенные на себя обязанности. А именно торчать возле облюбованного трактира и время от времени опекать напичканного алкоголем Рыхлого. И вот именно к концу третьей недели, когда ему совсем чуть не хватало до выхода на три нормы, и произошло то самое событие, так сильно повлиявшее на его дальнейшую судьбу.

Он, как всегда, подхватил вывалившегося из трактира возчика и с отеческим лепетом стал вести его к конюшне и совершенно случайно обратил внимание на мелькнувшее перед носом цветовое сочетание. Потом присмотрелся лучше и с холодящим ужасом осознал, что видит то самое кольцо Шугенов, которым хвастался его земляк. Сомнения, страх и паника поочередно овладевали им, и только сильным напряжением воли он заставил себя действовать дальше. Он весь вспотел и вымотался, когда поднимал пьяное тело на лошадь, но таки нашел удобный момент, поплевал на толстый палец возчика и с душевным содроганием снял украшение. Потом довел животное за уздечку к самой границе града и там передал тело своего «покровителя» наружной охране.

Сам вернулся в свой трехэтажный барак и при свете лампы в нужнике тщательно осмотрел кольцо. Сомнений больше не осталось: то самое! Вот тогда страх окончательно сломил волю раба. И он сам удивился, как у него хватило соображения припрятать кольцо под самым потолком, в щели растрескавшейся от сухости балки. За следующий день он с трудом вытянул одну норму, а вечером был проведен обыск его кровати и скудного имущества в шкафчике. Рыхлый заметил пропажу и теперь искал во всех направлениях. Скорей всего невольника проверили просто так, на всякий случай, но и это чуть не довело его до инфаркта. Хорошо, что он не прекратил свои хождения к трактиру и уже на третий день, как ни в чем не бывало, бросился навстречу выходящему на порог возчику: