– Вань, прорвешься, сразу говорю - они такие... без них жизнь и вправду пустая. У нас скоро зубы будут, такие бугорки снизу набухли, все в рот тащим, поем на своем языке... забавная такая. Ты мне, Вань, помоги вот в чем...

В день рождения Алюни Авер, нацеловав свою именинницу, сказал:

– Мишука заберу, и мы немного, минут на сорок, с ним задержимся, дела у нас, не обижайся, надо.
– Как-то даже немного обидно, что у вас дела именно сегодня, - улыбнулась Алька, посмеиваясь, подумав, что явно пойдут выбирать подарок от Миньки, не тот мужик Авер, чтобы подарок купить в последнюю минутку.

– И где они ходя, твои мужики, усе остыня?
– ворчал дед, ловко уворачиваясь от загребущих пальчиков унучечки, той непременно надо было ухватить его за нос.

– От хулюганка растеть, у любую минуту шпанить!
– Дед нежно любил Наську, а эта мелочь, похоже, уже поняла, что с ним можно делать все что хочешь. Стоило только ему подать голос, она начинала пищать, переходя на более сильный рев, если дед сразу же не брал её на руки.

– Алька, этта жа як она мяне чуеть?

– Сам балуешь, вот и не слазит с твоих рук, с нами она ведет себя достойно, как скажет папа.

– Ну, папа у нас сам як скала - крепкий и надежный, горжуся!

А 'скала' вместе с Минькой получили от знакомой уже проводницы поезда два огромных баула - передали Чертовы. Мишук нес замотанный в несколько слоев бумаги букет, а папа - сумки. На улице навстречу шустро бежал Петька, забрал у Авера один баул: -Ни себе фига, там чё, камни?

– Примерно, - улыбнулся Саша.

Ввалились с шумом и грохотом в дом, удивленная Алька, смотрела на всех круглыми глазами:

– Вы где были? Сперли что ли чего, мешочники?

– Не мама, мы поезд ждали, Ваня с Наташей передали. Мама, возьми цветочки, я разденусь.

Авер хмыкнул: -Хотели торжественно подарить, но малость не подрасчитали, сумки подвели, мы тебя сердечно поздравляем с днем рождения, ты у нас самая любимая и лучшая.

– Раздевайтесь, потом будете поздравлять, Петь, ты куда?

– Ща, за Ленусей добегу, вы пока разберете сумки, и мы вот они.

А в баулах было... Минькин восторг зашкаливал - он никогда не видел гранаты, хурму, огромные красные яблоки и даже виноград, упакованный в какую-то тонкую бумагу, мешочки с орехами, с какими-то сушеными травами, фруктами...

– Мама, как красиво!

А мама, разбирая все эти богатства, то и дело косилась на роскошный букет роз, стоящих на видном месте в вазе.

– Боже мой, Авер, у меня нет слов, я...

– Я тебя люблю, подсолнушек!

Достали вино в оплетенных бутылях.

– О, то дело, ай якой Ванька молодец!
– дед, держащий Настюшку, крякнул от удовольствия.
– Этта чаго ж, ён усё в эттой, як его, Грузии заказав?

– Не в Грузии, а в Абхазии, у него там друзья хорошие появились, вот летом, если все нормально будет, съездим туда, на море.

– О як, у восемьдесят пять яго увидеть? Можа я и не собяруся?

– А кто унученьку будя баловать?
– проворчала Алька.

– Я и Миньку баловаю, просто ён мужик уже, а этта, егоза... Ох и будя с ей сложно, уся извертелася, дай ей чаго уже погрызть, этта же усё такое интересное для няё. Подяржика яё, надо у хату добегить.

Пришедшие Петька с женой, восторгались:

– Ничё себе стол у вас, прямо как на Кавказе! Ух ты, какие розы! Не хватает шашлыка и зелени.

– Зелень вота, - шумнул вошедший с двумя горшками дед, - специально ростил для празника унучки.

– Дед у тебя обе унучки, для которой?

– Э не, не путай: Алька - то унучка, а этта егоза - унучечка.