Ребенок вскоре переключился на Машу, сказав перед этим:

– Эх, как плохо, что я не вырос пока, точно бы отбил у тебя Машу. Она хорошая - Мурка бы тоже так сказала.

– Но-но, - сурово сдвинул брови Минька, - Маша моя.

– Да знаю я, вот когда вырасту такую же найду, а ты смотри, будешь её обижать лесли, сам на ней женюся.

Маша как-то интуитивно поняла, что Алина хочет что-то сказать Миньке, но не при мальчике.

– Игорешка, а здесь поблизости есть аптека, не знаешь?

– Да, тама... там-за углом, пойдем, я тебя туда провожу. Ты чё, заболела?

– Да, голова что-то болит. Миш, мы быстро, ладно?

Минька улыбнулся:

– Игорек, ты только сильно Машу мою не очаровывай! А то и впрямь останусь без невесты.

– Не, я не пакостник, мам, я щас.

– Иди уже, ловелас мелкий...

Минька проводил взглядом удаляющуюся парочку и повернулся к маме Игорька, вопросительно смотря на неё.

– Миша...
– как-то скованно проговорила Алина, - у Вас очень внимательная девушка. Она умница, догадалась, что мне с Вами надо поговорить.

– О чём?
– искренне удивился Минька.

– Дело в том, что я... жена Тонкова Михаила...

– И что?
– враз посуровел Минька.

– Миша, мне сложно говорить, прошу - просто выслушайте меня, пока нет моего любопытного ребенка.

Алина, волнуясь и сбиваясь, торопливо рассказала Миньке про его биологического: про его такое одинокое детство, про них с Сонькой, про Игорешку, про баб Тоню. Ничего не приукрашивая она просто рассказала всё как есть.

– Миша, я сама его долго считала подлецом и мерзавцем, думала, никогда не прощу, не смогу. Но Господь рассудил по-своему, дал Тонкову шанс попытаться все исправить - сначала с Соней, а потом вот как подарок для нас всех - с Игорёшкой. Он не говорит,но... я не прошу Вас признавать его отцом -знаю, этого не будет, но хотя бы поговорить с ним один раз?

– Значит, у меня есть ещё одна сестра, сводная, и вот этот почемучка - как бы братик?
– задумчиво проговорил Минька.
– Я ничего обещать не могу. Надо подумать, моих необыкновенных родителей, особенно папку - у него больное сердце - тревожить и расстраивать не могу. Как сложилось, так сложилось. Лесли, - улыбнулся Минька, - какое классное слово у Игорька, не получится увидеться -скажите Михаилу Александровичу, что зла и обиды на него нет, как впрочем и каких-то родственных чувств - чужой он для меня. За Игорька я его сильно зауважал, не каждый так может, да и с дочкой сумел все исправить. Я не обещаю, но если не позвоню...

– О, идут наши любимые, - увидел он Машу, хохочущую во все горло, и размахивающего руками и что-то увлеченно рассказывающего ей Игорька.

– Боюсь, отобьет у меня невесту лихим наскоком.

– Не, - услышал последние слова Миньки ребенок, - я мужик, а слово мужицкое - папка всегда говорит -надо держать крепко.

Надо же, какой у тебя папка!

– Папка - он такой...
– Игорешка замялся, - мама, я немного про подвал расскажу ладно?

– И клятву брать не будешь?
– улыбнулась мама.

– Не, Миша - мужик надежный, ему можно.

– Ладно, пошли потихоньку к метро, а ребятки, надеюсь, нас проводят?

– Точно, папка щас звонить начнет, где мы делись.

По дороге, держась за Мишкину руку, Игорешка болтал. Он говорил обо всем - какие у него сейчас самые лучшие родители и Соня, и баб Тоня, и дед Иван Петрович, и дядь Серега, и мент Егорович, и Кнопка, и ребята в школе, и конечно - Мурка.

– Игорек, ты самый настоящий мужик, я рад, что с тобой познакомился.

– А мама тебе чё, не понравилася?

– Мама у тебя - умница и красавица.

– А твоя - какая?

– Моя? Моя тоже самая любимая, мамы - они всегда самые-самые.

– Пиши мне телефон свой. Я с тобой ещё хочу говорить, ты мне сильно понравился.