.
– Дискриминация полная!
– ворчала продвинутая дочка.

. Чертушки-детки лихо разбирались в компах, учили приехавшего в Москву на несколько дней дядю Авера-звали так Сашу сызмала, Доронин же был "дядя Витёк".

Авер обмолвился Ваньке:

– Стал барахлить мотор, прихватывает частенько, вот валидол с собой таскаю.

– Авер, Алюня знает?

– Нет, зачем ей лишние волнения?

– Смотри, узнает, мало не покажется...

Как в воду смотрел Чертов, прихватило Авера на работе, и увезли на "Скорой" военкома в больницу. Алька каждый день приходила по два раза к нему, вела себя как всегда, и Авер расслабился, думал, гроза миновала стороной. Вечером после выписки поужинали, посмотрели фильм... уснул маленький, потом пошла спать дочка.

– Саш, ложись, я посуду домою.

Авер незаметно задремал, проснулся резко, как от толчка - Алюни нет рядом. Рванул в зал и увидел - его невозможная жена спит, поджав ноги на маленьком неуютном диванчике.

Присев рядом на пол, осторожно погладил её по лицу:

– И что это значит? У тебя что, другой кто-то появился?

Хмурая Алька буркнула:

– Никто не появился.

– Тогда в чем дело?

– Ах, в чем дело? Александр Борисович, Вы не знаете?

– Нет.

– Пошли на кухню, тут Настька услышать может, как мы ругаться будем!

– А мы будем?

– ДА!!!

И Алюня, его разумная и казалось бы, изученная вдоль и поперек жена, заистерила: -Ты что, совсем болван? Почему я не знала про твое сердце? Когда ты мне собирался сказать? Когда инфаркт стуканет? Я мысли не допускала, что ты можешь от меня что-то скрывать. Ты задумайся на минуточку, как дети будут без нас?

– Почему без нас?
– тупил Авер.

– Потому что я без тебя долго жить не буду, не смогу, не сумею, тоска заест, я тебя на неделю с трудом отпускаю... Кому они нужны? Деда нет, мамка вон болеть начала, Серый далеко. Ты задумайся, я же с тех самых пор когда твои шрамы увидела, - смахивая злые слёзы рукой и шмыгая носом, негромко шипела Алька, - панически, слышишь, ты, мудрец хренов, панически боюсь за твое сердце.
– Всхлипнув, она отвернулась к окну.
– Милая моя, - кашлянул Авер, - ведь все не так страшно, Сергеич говорит, надо поберечься, поменьше волноваться, и проживу я ещё лет тридцать.
– Он обнял жену со спины.
– Я наоборот, берег тебя, чтобы ты не волновалась.

– Берег он, придурок!

– Не кипятись, я боше не буду, чесно-причесно!
– проговорил он любимые слова Филюшки.

– Вот, в следующем году и уходи на пенсию, как раз по времени. Думаешь, я не вижу, что ты постоянно дерганный? У тебя то уклонисты, то обезумевшие родители деток откупить хотят, а когда теплогорского мальчика убитого из Чечни привезли, как ты переживал?

– Да хотелось бы поработать, Мишука выучить, там вон через четыре года дочка школу закончит.

– Саш, не глупи, нет у нас с тобой джипов, замков, чего там ещё... палат каменных? И слава Богу, обуты, одеты, твоя пенсия опять же будет, и больше времени пойдет на ремонт машин, там деньги, как говорится, живые. Немного поднатужимся, расширим вашу мастерскую, ну не будешь ты военкомом, будешь механиком! Мне хоть ассенизатором, лишь бы рядом был.

– Загнула! Ассенизатор, это ж какие ароматы...
– целуя её в шею пробормотал Авер, - мир, подсолнушек?

– Я тебя предупредила!!
– проворчала Алька.

– Не помню где слышал выражение: "Одно дыхание на двоих", про нас с тобой, похоже?

А когда спустя лет семь услышал Авер песню 'Не пары' с такими словами, обрадовался:

– Аль, про нас песня!

Любопытная Настюша, подслушав как мама Аля ругалась на папку, крепко призадумалась, потом огорошила родителей желанием поучиться, пока есть время и возможности, на парикмахера. Достала Аркашу Славина нытьем, он подыскал в Перми учителя для неё, и поехала Настька на зимние каникулы учиться стрижкам.