Гэрис толкнул дверь и шагнул в трактирную залу. Переступил через порог - и тут же метнулся в сторону, припал спиной к стене, потому что кто-то швырнул прямо в дверной проем тяжелую пивную кружку. Кружка ухнула во двор и где-то там разбилась. Раздался взрыв хохота - многоголосый, весельчаков собралось никак не меньше четырех. Гэрис прищурился, оглядывая дымный полумрак - кто же это здесь любит кидаться посудой в честных людей? Ага, вон та компания в самом центре зала. Сдвинули два стола, расселись и теперь просто излучают хмельное веселье. Гэрис двинулся прямо к ним.

– Братец!
– окликнул его из-за стола парень в синем кафтане, лет тридцати на вид, отсалютовав ножом.
– Я тебя, смотрю, едва не пришиб! Впредь будет наукой - рот не разевай, когда заходишь в приличные места!

Наверно, этот бедняга просто крепко напился. Ну или же по жизни был редкостным дураком. Гэрис не знал точно, в чем причина подобной наглости - в недостатке ума или в переизбытке выпивки. Значения это, впрочем, особенного не имело. Гэрис распахнул свой плащ и быстрым, ловким движением выхватил меч. Отшвырнул ногой стоявший на дороге стул и приставил острие клинка к горлу оказавшегося излишне веселым горожанина.

– Проси у меня прощения, - сказал Гэрис.

Глаза у незадачливого гуляки сделались очень большие, очень трезвые и очень испуганные. Он не ожидал такого. Ну конечно, никак не ожидал.

– Проси прощения, - еще раз сказал Гэрис, сжимая рукоять меча покрепче. Одно движение - и во все стороны хлынет кровь.

– Эй, мужик, да ты никак слегка рехнулся, - сказал кто-то из сидевших за столом.

– Я тебе не мужик. Я - благородный рыцарь. А этот жалкий смерд, которому место на виселице, оскорбил меня словом и делом. Будь я справедлив, я бы вырвал ему паскудный язык и выжег глаза. А потом бы еще, глядишь, оскопил для острастки, - Гэрис был зол, и не особенно задумывался над словами.
– Но я не справедлив, я, к счастью для вас, милосерден. Мне достаточно будет простого извинения, чтобы забыть подобную дерзость. Так что пусть эта скотина встанет на колени и попросит прощения. И я успокоюсь. Ну же, убогий, - вновь обратился Гэрис к человеку, у чьего горла держал меч, - не испытывай больше мое терпение. И оно имеет предел.

Невольный обидчик Гэриса весь мелко дрожал. Лицо его побелело.

– Сэр рыцарь... Господин мой, я нижайше прошу прощения, не извольте серчать. Я простой мастеровой. Перебрал немного по глупости, вот и ударил хмель в голову. У меня жена и две дочери. Не будьте ко мне суровы.

– Я, кажется, приказал тебе встать на колени, мразь. Почему ты еще этого не сделал? А ну живо!

Гэрис сделал шаг назад, чуть отведя оружие, но не опуская его. Человек, пятью минутами ранее едва не расшибивший ему голову, поднялся из-за стола - Гэрис успел заметить, что ладони у него мокрые - и медленно опустился на дощатый пол. Остальные посетители трактира настороженно молчали. Ведь Гэрис назвался рыцарем, а какой же дурак осмелится встать у рыцаря на пути.

– Милорд, молю о пощаде. Я и не подумал, что знатный господин может вот так просто зайти сюда, к нам.

– А вот впредь думай, шелудивый пес. И благодари меня, что научил уму-разуму, - Гэрис пнул так неудачно нарвавшегося на него мастерового сапогом в живот, посмотрел, как тот закашлялся, сгибаясь втрое - и отвернулся.

Гэрис ничуть не боялся получить себе в спину нож. Никто из сидящих здесь отродясь не осмелился бы на подобное. Они все были разумными людьми, в конце-то концов. У всех собравшихся здесь выпивох, разом пугливых и дерзких, имелся дом, в который им хотелось вечером вернуться, целыми и невредимыми, и любимые занятия - а любимыми занятиями, конечно же, дорожишь. Еще у этих людей наверняка были семьи, за которые они стояли в ответе.

"И вот поэтому, - подумал рыцарь, - ни у одного из этих бедняг никогда в его жизни не случится ни замка, ни богатства, ни титулов, и все они отойдут на тот свет теми, кем и родились. То бишь вшивым сбродом из трущоб. Именно потому, что не согласны рисковать собой, отстаивая дурацкую честь. А вовсе не ввиду отсутствия благородных предков. Грейданы тоже поднялись некогда из простого народа - а как высоко взлетели. Хочешь что-то получить - сперва все потеряй".

Спустя несколько минут Гэрис уже сидел за грязным столом, обедая. Мясо здесь прожаривали неплохо, да и пиво можно было пить, не отплевываясь. Гэрис был голоден и охотно бы съел сейчас целого кабана. Или целого человека. Так что на пищу он набросился с жадностью.

Люди, чье безудержное веселье Гэрис нарушил, уже ушли - почти сразу после преподанного им урока. В дверях один из них обернулся и посмотрел на Гэриса. Тот посмотрел в ответ. Горожанин пожал плечами и вышел. После этого в трактирной зале стало на некоторое время тихо, а вскоре после того снова сделалось шумно - пришла новая компания, вроде какие-то цеховики. Сюда только цеховикам и ходить, дыра она и есть дыра. Зато здесь имеются свободные комнаты, и довольно дешевые.

Гэрис снял себе спальню. Сегодня нужно будет покрепче выспаться, а завтра, первее всех прочих занятий, подобрать крепкие доспехи, а также хороший тарч, треугольный рыцарский щит, и длинное дубовое копье. И начать тренировки. Чем скорее он вспомнит, как делаются такие дела, тем лучше все пройдет. Прошлым вечером Гэрис несколько часов разминался с мечом и заметил, что тело уже почти вернулось в хорошую форму.

От размышлений Гэриса отвлек давешний парень со двора - тот, рыжий. Уселся прямо напротив и подпер рукой подбородок.

– Ты почистил моего коня?

– У вас не конь, а бешеный пес. Два раза меня лягнул. Да, я его почистил.

– Молодец, - сказал Гэрис равнодушно.
– А теперь встань и сгинь.

Парень вставать не захотел. Вместо этого он подался вперед и сказал совсем тихо и очень серьезно:

– А знаете, есть одна девушка, она работает в этом трактире. У нее черные волосы до самого пояса, густые и шелковистые, а глаза горят так, будто в них пылает огонь. И когда я слышу ее голос, у меня от волнения порой отнимается язык. Я хочу сделать ей какой-нибудь подарок. Она этого заслуживает, уж поверьте. Но у меня совсем нет денег. Ну, для ярмарки нету. Я вот думаю, а не заработать ли мне немного.