– Я тоже такого не люблю. Ложись спать, Гледерик.

На следующее утро Гэрис надел стеганую куртку и кожаные брюки для верховой езды, наточил, в который уже раз, меч и принялся ждать. Временами он принимался изучать лицо, отражавшееся в зерцале щита. Густые темные волосы, загорелая кожа, переломанный в двух местах нос, массивный подбородок. Тяжеловесные черты, такие впору фермеру. Именно так и выглядел всегда Гэрис Фостер, сын Харви Фостера, дворянин во втором поколении. Внук лесника, верный боевой товарищ Йорефа Уэсли. Было очень странно видеть чужое лицо вместо своего собственного - но своего лица у него уже давно не осталось.

– Милорд, ну что, вы готовы?
– Дэрри казался более взвинченным, чем обычно.
– Фэринтайн разделался с Хэррисвордом. С третьего раза, правда - сначала они разошлись при своих. Но потом сэр Эдвард такое устроил... Выбил Хэррисворда из седла, тот пролетел футов десять, а как попробовал встать, сэр Эдвард уже приставил ему к горлу меч. Ума не приложу, как Хэррисворд себе хребет не переломал - но вынесли его на носилках. Так что вот. Объявили перерыв. А если после него никто не объявится - сэра Эдварда признают победителем. Вы как думаете...

– Я думаю, что нам пора, - Гэрис поднялся на ноги.
– Выходим, подведи мне коня.

Когда Гэрис показался из шатра, трибуны просто сходили с ума. Тысячи голосов сливались в единый безудержный гул, в воздух взлетали береты и чепчики, зрители бесновались. Кто-то вопил от радости, а кто-то ругался с досады, и казалось, что вот-вот грянет полное и окончательное светопреставление, потому что выносить все это было просто уже невозможно. А Эдвард Фэринтайн гарцевал посреди ристалищного поля, весь закованный в белые доспехи, вскинувший руку в торжественном салюте, и под копыта его белоснежного жеребца один за одним летели букеты цветов. Герцог Фэринтайн выглядел в этот миг своей славы ожившей мраморной статуей древнего героя, потому что живой человек не может до такой степени казаться олицетворением торжества, изящества и благородства. Увидев этого благородного и доблестного рыцаря, Гэрис до боли сжал рукоятку меча. Он уже встречался с нынешним герцогом Фэринтайном раньше, и встречался не раз, пусть даже тот ни за что бы не узнал его теперь.

Протрубили трубы. Раздался голос герольда:

– Ваше королевское величество, благородные лорды и леди, рыцари и дамы, и весь добрый народ Таэрверна! Сэр Эдвард, герцог Фэринтайн, искуснейший из всех воителей, чья доблесть не знает себе равных, одолел в честном бою всех отважных воинов, пожелавших бросить ему вызов. С такими мужами, как сэр Эдвард, нам не страшны ни бесы в аду, ни иноземцы в Гарланде! Сегодня он снискал великую славу! Я обращаюсь к вам, ко всем рыцарям, что собрались здесь, ко всем мужам благородной крови, слушающим мои слова! Есть ли в вас гордость?! Есть ли у вас смелость?! Есть ли у вас сила?! Найдется ли среди вас человек, что посмеет выступить против сэра Эдварда - и, быть может, победить его? Один - только один - смельчак имеет право выступить против герцога Фэринтайна! Достаточно лишь выйти, сказать "да, это я!", и ваш вызов будет принят! Даже если до этого вы не принимали участия ни в одном из поединков нашего турнира! Но попытка дается одна, и лишь тот, кто первым из вас осознает свое мужество, вступит в этот бой! А одержавший в этом бою победу - станет победителем Большого осеннего турнира! Найдется ли среди вас храбрец, желающий сразиться с лучшим из лучших?!

Вот оно. Этот момент настал. Момент, к которому Гэрис шел столько дней, зная, что это его шанс. Самая лучшая и надежная из всех возможностей, которые только можно вырвать у прихотливой судьбы. И он не имел ни малейшего права прозевать эту возможность. Не мог уступить ее какому-нибудь расторопному дурню. И потому, едва герольд договорил, Гэрис Фостер заорал во всю глотку, наполнив своим голосом теплый осенний воздух и надеясь, что голос этот будет слышен даже на самых дальних скамьях самых дальних трибун:

– Такой храбрец нашелся, мои лорды! Я, сэр Гэрис Фостер, бросаю вызов сэру Эдварду Фэринтайну, и клянусь, что проучу его как следует! Я клянусь перед добрым народом Эринланда, что уйду с этого поля победителем - или буду обесчещен и проклят вплоть до Судного Дня и дальше!

Гэрис давно уже ни на грош не верил ни в какие клятвы, даже самые громкие - но зато он прекрасно знал, что в них верит народ. Ничто не сможет воодушевить собравшихся здесь людей больше, чем такое смелое обещание. Расчет оправдался - после произнесенных им слов трибуны просто взорвались криками. Негодование и восторг сразу. Негодование - потому что какой-то наглец успел вызваться на бой первым, выхватив тем самым удачу у всех остальных. Восторг - ну а как же, зрелищу быть. Гэрис усмехнулся. "Вы, господа, как всегда жаждете зрелища - ну так святая правда, что вы его получите".

Эдвард Фэринтайн медленно повернул коня, посмотрел на Гэриса сквозь опущенное забрало шлема - и, будь на месте Гэриса кто другой, взгляд сэра Эдварда проморозил бы его до костей. Потому что люди так не смотрят. Так смотрят только высокие фэйри - или те, кто несет в своих жилах их серебряную кровь. Герцог Фэринтайн заговорил - и его негромкий голос заглушил рев толпы:

– Интересная клятва, сэр Гэрис. Вы не боитесь ее нарушить?

Гэрис встретил взгляд Эдварда - и одну долгую секунду они смотрели друг другу в глаза. Гэрис знал, что Эдвард его не узнает, и Эдвард в самом деле его не узнал.

– Я ее не нарушу.

– Смелые слова, - Фэринтайн склонил голову.
– Садитесь в седло! Я хочу проверить, стоите ли вы своих слов.

– У вас будет такая возможность, герцог, - сказал Гэрис сухо.
– Дэрри, - это уже оруженосцу, на три голоса ниже. Оруженосец вел в поводу коня - и ухмылялся. Конь не ухмылялся, конь раздувал ноздри и глядел прямо на Гэриса окровавленным взглядом. "Ну, лошадка, не подведи - даром я тебе столько дней подряд покупал самое лучшее сено? Сегодня нам с тобой, малыш, придется постараться на славу".