– Быть может, поделишься? – предложил Юрий.

– Пока – нет, – отказался Дик-18. – План нуждается в доработке. Но тем не менее мы уже обратили внимание на многое из того, что вы прохлопали.

– Как вам будет угодно, – не стал настаивать Юрий. – Можете испытать свою судьбу, если уж вам так хочется. Я лишь высказываю свое мнение: любая попытка вырваться с этой планеты обречена на неудачу.

– Почему?

– Потому что мы уже покойники. И с нами не нужно церемониться. Избавиться от трупов куда проще, чем от живых людей.

– Я не считаю себя мертвым.

– Опять же, как будет угодно. Но дело не в том, кем считаешь себя ты, а за кого тебя держат охранники.

– Пустой разговор, – недовольно поморщился Дик-33. – Сколько ни спорь, каждый все равно останется при своем мнении.

– Согласен, – кивнул Юрий. – Чтобы закончить, скажу только, что, если бы каким-то чудом мне удалось повернуть время вспять и вернуться в тот день, когда военные расстреляли нашу колонию, я бы первым предупредил сержанта о готовящемся заговоре. Я бы предпочел остаться подневольным колонистом на этой грешной планете, нежели, как сейчас, гнить заживо.

– Грех первородный, – недовольно буркнул в сторону Дик-18. – Я-то думал, нам здесь чем-то помогут.

– Примите свою судьбу и смиритесь с ней.

– Тебе бы, Юрий, в проповедники. Цены б тебе не было.

– А я, между прочим, и был проповедником.

– О как!

– Да, вот так.

– И как же тебя угораздило на тот свет отправиться?

– А вот об этом я рассказывать не стану.

– Ну, как знаешь.

– Нет, – покачал головой Юрий. – В том-то все и дело, что не знаю.

Гости непонимающе переглянулись.

Юрий тяжело вздохнул и обессиленно привалился спиной к стене.

– Я очень устал… – едва слышно пробормотал он заплетающимся языком. – Уходите… Мне надо…

Он не закончил фразу. Из-под темной накидки послышался долгий, протяжный вздох, похожий на стон.

Дик-33 подтолкнул Дика-7 к выходу. Ему хотелось скоре выйти на свет из этого сумрачного помещения, где сам воздух, казалось, пропитан сладковато-гнилостным вкусом смерти.

Пиршество на улице все еще продолжалось.

Увидев вышедших из дома гостей, Ут-Ташан замахал им обеими руками, призывая вернуться к столу.

Дик-7 махнул в ответ сыну вождя.

– По-моему, этот Юрий окончательно сбрендил, – сказал Дик-18. – Несет какую-то чушь.

– Ну, не совсем, – не согласился с ним Дик-33.

– Но по большей части.

– Он стоит на пороге смерти. В его положении трудно сохранить здравомыслие. А принимая во внимание то, через что ему пришлось пройти… Не знаю, я лично не хотел бы оказаться на его месте.

– Нам бы со своими проблемами разобраться.

– Он прав насчет того, что убежать из этой тюрьмы будет невообразимо сложно.

– Он сказал – невозможно, – напомнил осторожно Дик-7.

– Слушайте, ну, кончайте вы это, а! – недовольно дернул подбородком Дик-18. – Можно подумать, мы здесь для того, чтобы обсуждать бред больного человека!

– А для чего мы здесь? – с искренним интересом посмотрел на него Дик-7.

– Объясни ему. – Дик-18 махнул рукой Дику-33.

– Может быть, для того, чтобы больше не обращаться друг к другу по номерам? – предположил тот.

– Ох, не знаю, – покачал головой Дик-18. – Что-то не вызывает у меня доверия этот Юрий. У него в голове все перепуталось: прошлое, настоящее, реальность, вымысел… Чему верить?

– Он не так плох, как тебе кажется, ага. – Юм-Памарак подошел так тихо и незаметно, что на него обратили внимание, только когда он заговорил. – Тело Юрия умирает, но разум его, как и прежде, чист, ага. И если он говорит не то, что думает, то вовсе не потому, что теряет рассудок, ага.

– Почему же тогда?

– Потому что он принял такое решение, ага.

– Это правда, что ты не знаешь, что такое прошлое? – напрямую спросил у шамана Дик-18.

– Я знаю, что такое прошлое, ага, – медленно наклонил похожую на череп голову Юм-Памарак. – Но я не знаю, чем оно отличается от будущего, ага.

– Не понял, – сурово насупил брови Дик-18.

– Прошлого уже нет, будущего еще нет, ага. Есть только здесь и сейчас, ага. Меня, тебя, нас – в будущем и прошлом не существует, ага. Мы все находимся здесь, ага, – сложив указательные пальцы вместе, шаман ткнул ими себе под ноги, будто желая точно обозначить место своего пребывания. – Мы живы здесь, ага. И здесь мы всегда останемся живы, ага. Значит, – Юм-Памарак поднес указательные пальцы к уголкам глаз, – для того, чтобы осознать глубинную сущность своего бытия, мы должны полностью погрузиться в настоящее, ага.