– Чего ждете? Начинайте разгрузку! – Сержант сделал недовольный знак рукой замершим у трапа солдатам.

Солдаты переглянулись. Тот, что стоял слева от трапа, прижал пальцем мочку уха, в которую был имплантирован переговорник. Не прошло и минуты, как из разверстого чрева посадочного модуля посыпались синие пластиковые ящики.

– Док, когда займешься вскрытием?

– Если это действительно эпидемия, нам следует соблюдать особые меры предосторожности…

– Какая еще, грех тебя в душу, эпидемия, – сержант недовольно поморщился. – Ты же сам сказал, иммунную систему этих уродов ничем не прошибешь.

– Да, но отчего-то же они умерли.

– И что ты предлагаешь?

– Убраться отсюда поскорее и вызвать специалистов.

– Док, – с тоской посмотрел на врача сержант. – Кто станет присылать сюда специалистов?

– А что тогда вы от меня хотите? – Док обеими руками ухватился за ручку серебристого чемоданчика. Как будто в этом было спасение. – Я не стану проводить вскрытие тел колонистов, умерших от неизвестной болезни.

Сержант в задумчивости посмотрел на Чики и крутанул стоппер на пальце. Дик улыбнулся в ответ, глупо и бессмысленно, как в меру умственно отсталый. А про себя подумал, когда же, грех тебе в душу, ты наконец уронишь стоппер? Он чувствовал, что струна, натянутая у него внутри, готова лопнуть в любой момент. И что тогда произойдет?.. Дик помнил, как взорвался его мозг, когда в самый первый день их пребывания на этой планете – первый день после смерти, – сержант надавил кнопку стоппера. При одном лишь воспоминании об этом он ощущал холодную дрожь внутри и онемение кончиков пальцев. И все равно Чики знал, что не сможет сделать шаг назад. И если не сбудется предсказание Александра, он бросится на сержанта в пустой и бессмысленной надежде вырвать у него из руки стоппер прежде, чем вояка нажмет кнопку и мозг превратится в расплавленный воск.

– Ты обязан извлечь имплантаты.

– Я не стану этого делать! – Док плотнее прижал к себе чемоданчик. – Поймите, я боюсь не только за себя. Что, если мы занесем инфекцию на корабль?

– Да, это будет грешно, – неожиданно для себя самого поддержал врача Чики. – Очень грешно.

– Ну, и что ты предлагаешь?

– Пускай они сами хоронят своих мертвецов, – с вызовом док кивнул в сторону глупо улыбающегося Чики. – А мы отправим в штаб проекта отчет о случившемся. Пусть там и решают, как поступить в такой ситуации.

– Они прикажут нам извлечь имплантаты из тел.

– Мне они не могут приказывать! В моем контракте строго оговорен круг моих обязанностей! И я не собираюсь за него выходить!

– Напрасно ты так думаешь, – криво усмехнулся сержант.

– Что? – не понял док.

– Ладно, – безразлично махнул рукой сержант. – Если уж ты не хочешь заниматься покойниками, так мне до этого и вовсе дела нет. Так! – Это он уже к колонистам обращался. – Чего ждем? Думаете, что ли, я за вас ящики со жратвой таскать стану?

Группа в серых робах колыхнулась и начала смещаться в сторону трапа.

– А как же помершие? – спросил Чики.

Лицо у сержанта побагровело. Почему, ну, почему все сегодня пытались ему противоречить? Все! Абсолютно все! И даже этот кретин в серой робе!

– Заткнись! Понял? Заткнись и делай что сказано!

Сержант ткнул в Чики пальцем, на котором висел стоппер. И, между прочим, вовсе не собирался падать.

Дик оскалил стиснутые зубы, и сержант понял, что пора жать на кнопку стоппера. Но, прежде чем он успел это сделать, стрела пронзила его ладонь.

– А, грех первородный!..

Другой рукой сержант схватил за запястье ту, из которой торчала стрела.

Дик метнулся вперед и в прыжке поймал соскользнувший с пальца сержанта стоппер.

– Зар-раза!

Сержант с оттяжкой ударил Дика носком ботинка по ребрам. Но Чики даже боли не почувствовал. Он был мертвец, и ему было все равно. Он поймал стопу сержанта руками и резко вывернул ее. Военный упал на землю, больно ударившись коленом о камень. Рука, пронзенная стрелой, торчала в сторону, будто сломанная в локте. Дик тут же оказался сверху и согнутым суставом среднего пальца ударил сержанта в висок. Сержант ткнулся лбом в камни. Тело его обмякло. Дик выхватил пистолет из кобуры на поясе сержанта, одним движением пальца перебросил предохранитель и направил ствол на врача. Док стоял, обеими руками прижимая серебристый чемоданчик к груди.

– Стой на месте, и я не стану стрелять.

Док судорожно дернул головой, что, по всей видимости, должно было означать покорность.

Тем временем Кефчиян схватил за плечи охранника, ударил его о посадочную опору, выхватил из ослабевших рук трассер и одним взмахом острого уурсинского ножа разрубил оружейный ремень. Второй солдат, прежде чем его сбили с ног, успел нажать на спусковой крючок. Двое подстреленных колонистов упали. Остальные повалили солдата на землю, отобрали у него оружие и принялись избивать. Неумело, но зло. Его мутузили до тех пор, пока он не перестал сопротивляться. Тогда кто-то достал заточенный кусок железа и полоснул им солдата по горлу. Убийство не входило в планы мятежников. Но кто им мог помешать? И кто бы их после этого осудил?

С трассером наперевес Кефчиян взбежал по трапу.

– Что там у вас за шум? – развернулся вместе с креслом пилот.

Увидев колониста с направленным на него трассером, пилот растерянно погладил себя пальцами по подбородку.

– Руки на голову и шагом марш на выход, – скомандовал Кефчиян.

– Ага, – пилот сцепил пальцы на затылке и поднялся на ноги. – Хочу сказать, что ко всему происходящему лично я никакого отношения не имею. Я всего лишь пилот. У меня даже оружия нет.

– Зато у меня – есть, – стволом трассера Кефчиян указал на открытый люк.