— Полагаю, ты прав. Но Барерис — мой старый друг, и я бы хотел подарить ему подходящую смерть, например, такую, как гибель в сражении с тобой. Но я и тебя считаю своим другом и не стану принуждать к чему–то, что идет вразрез с твоими желаниями.

Тсагот рассмеялся, хотя его смех чем–то напоминал собачий рык.

— Да ты не меньший безумец, чем он.

— Возможно. Ты далеко не первый, от кого я это слышу.

— Знаешь, я бы мог пообещать ему, что сражусь с ним. А, когда он выйдет, наши люди нашпигуют его стрелами. Таким образом мы без проблем от него избавимся.

Маларк покачал головой.

— Этого не будет.

— Я так и думал.

— Но я позволю тебе выманить его наружу, а затем сам вступлю с ним в бой. В конце–концов, я же предал их коалицию. Скорее всего, меня он тоже ненавидит, хотя не так сильно, как тебя. И, хоть его гибель от моих рук окажется не столь совершенной, как от твоих, эта смерть все же будет соответствовать его истинной природе.

Глядя сквозь бойницу, Барерис увидел, как с небес опускается столб тумана. Достигнув земли, туман начал уплотняться и превратился в темную четырехрукую фигуру в полтора человеческих роста. На голове его, имевшей одновременно и человеческие, и волчьи черты, выделялись светящиеся алым глаза.

Барерис содрогнулся. Внутри него волной едкой желчи вскипела ненависть, и он закрыл глаза, чтобы больше не видеть кровавого изверга. Бард напомнил себе о своей истинной цели и данном Аоту обещании.

— Я здесь, менестрель! — крикнул Тсагот голосом, напоминающим волчий вой. — Что тебе надо?

Барерис постарался взять себя в руки. Он рискнул открыть глаза, и ничего не произошло.

— Разве это не очевидно? Я хочу сразиться с тобой один на один!

— Понятно. Выходи и начнем.

То, что его вызов оказался принят так быстро, вызвало у барда новый прилив ярости. Ему захотелось в ту же минуту выскочить из укрытия и броситься наружу…

Он подавил этот порыв. Прежде чем переходить к активным действиям, стоит потянуть время разговором.

— Откуда мне знать, что твои люди не набросятся на меня скопом, стоит мне покинуть башню?

Тсагот пожал плечами. Учитывая, что у него было четыре руки, жест этот выглядел довольно необычно.

— Придется поверить мне на слово.

— У меня есть идея получше. Зайди сюда, и это послужит гарантией, что дуэль будет вестись честно.

— Честно, если не считать тех ловушек, что ты успел там расставить, используя свои бардовские фокусы. Нет уж. Выходи и рискни, или же мы с этими солдатами возьмем твой маленький жалкий редут штурмом.

— Хорошо, — сдался Барерис, — я сделаю так, как ты хочешь, — он убрал запирающие чары и, напевая, вышел наружу.

Он ожидал, что на него обрушится ливень стрел и вспышек леденящей тени, но этого не произошло. Выстроившись полукругом на некотором расстоянии от входа в башню, слуги Сзасса Тэма просто стояли и смотрели. Во взглядах некромантов и орков читалась злость и любопытство, глаза зомби были пусты. Тсагот ждал его на другой стороне расчищенного пространства. Впервые за девяносто лет охоты кровавый изверг наконец оказался в пределах досягаемости.

Барерис ощутил, как его гнев нарастает, пока в его душе не осталось места для иных эмоций. Он сказал себе, что Тсагот является лишь марионеткой Сзасса Тэма, и, чтобы навредить личу, он обязан придерживаться плана. Напомнил обо всех остальных соображениях, которые помогали ему сохранять над собой контроль. Но в данный момент всё это не имело никакого значения. Да и как могло быть иначе? Он — мертвец, бешеный зверь, чьим уделом остается лишь скорбь, ненависть к себе и ярость.

Запев другую песню, он высоко вскинул меч и бросился в атаку.

Когда он преодолел половину разделяющего их расстояния, Тсагот исчез. Удивленный и разгневанный тем, что демон–вампир все же решился нарушить слово, Барерис заколебался. И в этот момент с небес на то место, где только что находился кровавый изверг, плавно спустился Маларк, одетый в алые мантии и с похожим на дубину жезлом в руке.

Барерис осознал, что немного успокоился. От шока его ярость слегка утихла.

— У меня дело к Тсаготу, а не к тебе, — произнес он.

— Но Тсагот не так заинтересован в тебе, как ты в нем.

— Он струсил?

— Уверяю тебя, нет. Но смертные вопросы чести мало что значат для него. Итак, у меня к тебе предложение. У тебя не получится сразиться с Тсаготом или вернуться в укрытие, — бывший шпион указал жезлом через плечо Барериса. Обернувшись, бард увидел, что путь к башне уже преградили солдаты врага. — Но ты ещё сможешь получить удовлетворение, хоть и не в такой степени. Ты можешь сразиться со мной.

— Зачем ты мне это предлагаешь?

— В память о былых временах. Считай это извинением, если пожелаешь. Итак, примешь ли ты мое предложение или же предпочтешь, чтобы тебя одновременно атаковали все собравшиеся здесь Красные Волшебники, ужасающие воины и прочие?