Джет закричал, его пронзительный крик напоминал одновременно клекот орла и рычание льва. Остальные грифоны подались назад перед лидером своей стаи, а затем отошли от своих хозяев.

— Теперь, — произнес Гаэдинн, — расклад изменился — я и двое грифонов против вас четверых. Все ещё хотите испытать судьбу? Если нет, то я бы на вашем месте поспешил назад в лагерь, прежде чем Аот заявится сюда, чтобы выяснить, что именно потревожило его питомца.

Гаэдинн смотрел на несостоявшихся дезертиров, пока не уверился, что они и вправду вернулись в лагерь. Затем он взъерошил золотистый мех на шее Айдер и сказал ей, что она может вернуться ко сну. Грифониха хмыкнула и, резко хлопнув крыльями, непременно сбила бы его с ног, если бы он не предвидел этого и не успел отскочить в сторону, а затем улеглась обратно на покрытую росой траву.

Гаэдинн повернулся к Джету.

— Спасибо, что прикрыл меня, — произнес он.

— Всегда пожалуйста, — проскрежетал фамильяр. — Думаешь, другие тоже попытаются смыться?

— Надеюсь, что нет. Если повезет, эти четверо предупредят остальных недовольных, что мы знаем об их намерениях. И, раз уж о них зашла речь, не сделаешь ли мне ещё одно одолжение? Пожалуйста, не говори Аоту о том, что произошло этой ночью.

— Ты не хочешь, чтобы они понесли наказание?

— Они хорошие солдаты. Просто они понимают, в какой мы сейчас ситуации, и испытывают небольшой кризис веры, который, вероятно, усугубили крепкие напитки, позаимствованные ими в подвалах Кольца Ужаса. Утром они придут в себя. Кроме того, мне и о своей репутации надо заботиться.

Джет склонил орлиную голову.

— Репутации того, кого не заботит никто, кроме себя?

Гаэдинн усмехнулся.

— Как недобро с твоей стороны! Но да, что–то в этом роде.

К западу от Лапендрара парил обломок скальной породы, на котором росла одинокая сосна — один из многих островов, которые поднялись в небо во время Магической Чумы. С него открывался хороший вид на Анхаурз, так что Кхорин и Аот направили своих грифонов вниз, приземлились, спешились и, подойдя к краю, окинули город взглядом.

Кхорин отметил, что, несмотря на расстояние, от светящихся сапфировых глаз Аота не укрылась ни малейшая деталь. Сам он не обладал таким острым зрением, но все равно, прищурившись, решил, что увидел достаточно, чтобы сделать выводы.

Спустя некоторое время боевой маг произнес:

— Он не всегда так выглядел, но, помнится, я слышал, что город уничтожило голубое пламя. Его полностью отстроили заново.

Запустив руку в бороду, Кхорин почесал подбородок.

— Вопрос в том, почему? Гражданская война окончена, и, хотя Анхаурз и стоит на переправе, он располагается достаточно далеко от границ государства. Ни один обычный лорд не стал бы возводить здесь такие укрепления, как нынешний или прошлый владыка этого города.

— Как я понимаю, у тебя не вызывает энтузиазма мысль о том, чтобы взять его в осаду?

Кхорин фыркнул.

— Верно подмечено. К замку ведет мост, и, учитывая все остальное, укреплен Анхаурз не хуже Кольца Ужаса. Может, и лучше, — он ухмыльнулся. — Иными словами, он идеален.

Аот вернул ему улыбку.

— Город так хорошо защищен, что, если мы обойдем его стороной, это не поставит под сомнение нашу решимость добраться до Кольца Ужаса в Тиратаросе. Мы направимся на юго–запад, вниз по реке Лапендрар — в конце–концов, выбрав любое другое направление, мы окажемся в опасной близости от Крепости Сожалений — и примемся искать место для переправы.

— Которое так и не найдем, — произнес Кхорин. — Потому что сейчас река стала гораздо полноводней из–за весенних паводков и дождей. По сути, мы двинемся к границе, хотя и будет похоже на то, что мы все ещё пытаемся найти способ проникнуть вглубь страны.

— Неплохо, да? Может, нам и удастся выбраться из Тэя, не потеряв всех людей.

— Если бард и призрак преуспеют и наш план сработает. Если мы не задержимся здесь дольше необходимого и успеем убраться, пока Сзасс Тэм не разослал по округе свою волну смертоносной магии.

Улыбка Аота стала кривой.

— Знаешь, а на миг я и правда ощутил подъем духа.

Даже в собственном городе Сзасса Тэма, где его подчиненные–нежить встречались на каждом шагу, а живые уступали им дорогу, разбегаясь в стороны, подобно мышам, имелись повстанцы, и лидером их являлась Аризима Натандем. В молодости она была ученицей у Красных Волшебников, но во время одного из упражнений произошел несчастный случай, наградивший её постоянным заиканием и неспособностью произносить слова заклинаний с необходимой четкостью. После этого они вышвырнули её прочь, как бесполезную калеку.

Поначалу она была согласна с их суждением. Несмотря на свое муланское происхождение, она пала на самое дно. В конце–концов она очутилась в борделе и до сих пор продолжала там работать, хотя её лицо от возраста уже давно покрылось морщинами, волосы поседели, а на зубах, тех, что не выпали, появились пятна. Теперь она управляла этим местом, и оно превосходно служило для нужд повстанцев. Никто не задавал никаких вопросов, когда самые разные люди входили и выходили отсюда в любое время дня и ночи.