– Такое мясо надо есть горячим. – Главное Хейл сказал, теперь пускай займутся обедом. – Считается, что пищеварение мешает работе мозга, но я так не думаю. Мы продолжим наш разговор чуть позже, за вином. Благодаря предусмотрительности полковника Смайса оно у нас еще есть.

– У нас есть даже два бочонка тюрегвизе, – напомнил Реддинг, – хотя я предпочел бы Уилера.

– Вы встретитесь с ним на перевале, – предположил Фажетти, вытаскивая нож. – Тюрегвизе пойдет к медвежатине, а сегодня мы едим всего лишь свинину.

– В здешних краях считают, что свиньи когда-то были медведями.

– Некоторые – без сомнения.

– Я давно подозревал, что Колиньярам пора менять герб.

– Фажетти, вы как скажете…

Чужой непринужденный разговор почти не мешал, как раньше не мешало бормотание ментора. Слышать, не слушая, он тоже научился в Лаик, вернее, понял, что умеет и это. Дома до смерти отца было слишком весело, чтобы пропускать мимо ушей хоть что-то, а вот в Лаик «учили» тому, что почему-то называлось изящной словесностью и еще более почему-то – историей…

– За наши будущие успехи, господа.

– И за неуспехи наших «хозяев»!

– Нет, господа, за то, чтобы успех Хайнриха сравнялся с успехами Фридриха!

Хороший тост, то есть не тост, толчок, которого Лионелю так не хватало с самого Альте-Вюнцель, когда Неистовый перестал служить Талигу и умчался огорчать тестя. Стол под деревом, жареное мясо, жующие черно-белые соратники никуда не делись, но Лионель слышал не застольный разговор, а доклад о понесенном поражении. Втором кряду. Он был мрачен и зол, он с трудом сдерживал рычанье, глядя на расфуфыренного придурка, которому за какими-то кошками отдал не худшую из дочерей, а зять сыпал множеством подробностей, маскировавших промахи и откровенную глупость. Горные бараны в Торке и те умнее…

– Горные бараны в Торке и те умнее тебя! – рыкнул Хайнрих-Савиньяк. Фридрих с готовностью принял вызов и принялся расписывать леность, нерасторопность и разгильдяйство гаунасских генералов, только и думающих, что о своих личных делишках да о выпивке. Этих генералов Хайнрих знал с детства, так что верить зятю и не подумал, о чем и сообщил. Зять оскорбился и встал в позу. Хайнрих позу обрисовал не только красочно, но и язвительно. Заодно высказал сожаление, что Кримхильде связана с таким бесталанным неудачником.

Фридрих нарывался умышленно, собираясь под скандал сорваться в Эйнрехт, но тут его зацепило крепко. Принц взбесился вполне искренне. Хайнрих послал родственничка в Закат, и злющий дрикс вылетел сперва из дворца, а потом и из Липпе. Он добился, чего хотел, – отъезд в Дриксен после столь теплого разговора был само собой разумеющимся, но трясло принца долго. Как и короля, с трудом вернувшегося к тому, от чего его отвлек нагрянувший зять. Подготовка к неожиданной дополнительной кампании в собственном тылу требовала спокойствия и собранности, и Хайнрих заставил себя плюнуть на скачущего в Эйнрехт напыщенного болвана и собраться.

Его величество взялся за дело сразу же, как получил известия о вторжении. Не обольщаясь способностями Фридриха и зная о слабости войск на востоке, король не ждал быстрых побед. Основные силы были заняты – дрались с бергерами. Требовалось время, чтобы собрать армию и на Савиньяка. Гонцы, отправленные с приказом «в бой не лезть», опоздали по милости взявшегося исправлять ор-гаролисскую незадачу петуха. Известия о поражении у Альте-Вюнцель пришли, когда Хайнрих ждал подхода войск с севера страны. Неудачу усугубляло и то, что фрошерам досталась изрядная часть запасов, сделанных для снабжения войск на границе.

Лионель-Хайнрих едва не скрипнул зубами, сочиняя письмо соседу и союзнику. Мол, племянничек ваш оказался не так хорош, как он сам о себе думает, и наделал дел, с которыми мне придется разбираться самому. Посему никаких подкреплений я против ноймаров посылать не буду. Я теперь даже против бергеров подкреплений не выставлю. Пока не разберусь с этим нахалом-южанином и не обеспечу безопасность собственных земель, все резервы пойдут на восток, а когда разберусь, тогда и посмотрим. Сейчас же вынужден ограничиться письменным выражением неизменной дружбы и верности, и то по причине занятости последним.

Ну а в отношении его высочества принца Фридриха – могу вам, брат наш Готфрид, только посочувствовать. И лучше не доверяйте ему командования даже мусорщиками… Да, именно мусорщиками и еще толстыми прачками! Маршал Талига с удивлением посмотрел на откромсанный его же ножом кусок свинины. Кусок воистину был достоин Хайнриха… Бывает же. Лионель поискал глазами хозяина. Гаунау стоял неподалеку, скрестив руки на объемистом животе, и смотрел на гостей. Без страха и без подобострастия.

– Любезный, – окликнул Савиньяк на дриксен, – я видел в главной зале портрет вашего короля. Я хочу его купить.