И он ненавидел когда его отвлекают от того, что он любил. И вот сейчас ему следовало определить, кто на самом деле его отвлекает: Князь Анко или эти залетные головорезы из Шабаша. Потому что ему требовалось узнать, кого же следует ненавидеть.

Пятиэтажный частный дом на берегу моря вызывал бы у людей чувство зависти, у тех кто знает хозяина дома он вызывал бы трепет и опасение, но Сигизмунд сейчас чувствовал только раздражение.

На въезде во внутренний двор дома стояла охрана. Шавки Анко что-то спросили у водителя, тот забормотал в ответ. Сигизмунду было плевать. Вскоре их пропустили, а водитель - как кстати зовут этого гуля? Хотя нет никакой разницы - проехал внутрь, в подземную парковку. Сигизмунд в очередной раз раздраженно фыркнул: проектировать собственно жилище с чертовой подземной парковкой! Отвратительный вкус. Впрочем, что можно ожидать от полячки?

Выбравшись из машины, он размашистым шагом направился к лифту. Ага, точно. У нее же еще и лифты медленные, будто ночь длится бесконечно и у нее полно времени чтобы кататься в этих жестяных коробках.

Наконец он достиг нужного этажа, а на нем и нужного помещения. Кабинет Анко, весь из пластика, металла, стекла и зеркал. Как же бесит это отсутствие элементарного вкуса! Так, еще раз, не вырывать у нее сердце, пока она Князь, не вырывать.

– Князь.

– Сигизмунд?
– в кожаном кресле сидела и перебирала бумаги женщина, напоминающая белизной кожи античную статую. Белый брючный косюм только усиливал это впечатление, как и освещение всего кабинета. Лишь скупая мимика и отточенные движения давали понять что она живая. И тем вводили в заблуждение, - Ты быстро. Закончил в порту?

– Да, закончил. Уже даже в новостях должен был появиться сюжет.

– Разборки бандитов?

– Как всегда. Но в полиции начинают с непониманием смотреть на предлагаемые конверты.

– Включи обаяние, - вновь повернулась к сухим строкам печатного текста она.

Сигизмунд тихо зарычал, уже практически теряя над собой контроль. Как! Эта! Сука! Смеет!

Внезапно раздался телефонный звонок. Анко немедленно взяла в руки это... устройство, кажется айфон:

– Да?
– устройство начало что-то отвечать, - ясно, поняла. Уже тут? Хорошо, допросная на третьем этаже. Спасибо, Мэри, отличная работа.

Закончив разговор, она перевела взгляд на своего посетителя.

– Сигизмунд, снова работа для тебя. Семья из трех человек, мама, папа, сын. К ним забрался шабашевский выродок и устроил себе трапезу по вкусу. Мэри взяла это убогое создание, тебе же остается только прибраться. На этом свободен.

Что? Что?! Да за кого она его держит?!

– Хватит!
– вспылил Сигизмунд, - найди кого-то другого на роль ассенизатора, а я заслуживаю уважения! Если еще раз из-за твоей нерешительности мне придется изображать уборщика, то я лично сожгу твою бесполезную тушу!

Первую секунду лицо Анко казалось удивленным. Однако спустя секунду она насмешливо ухмыльнулась и положила бумаги на стол.

– О, неужели наш малыш Сиг недоволен? Неужели ему мешают развлекаться? Ну ничего, ничего, возвращайся домой, ложись в кроватку, укройся теплым одеяльцем и позвони тете Анко, а я спою тебе колыбельную.

Этого он выдержать уже не мог. Он не знал что бурлило в нем сильнее: кровь германского воина или проклятие Зверя наполняющее ее. Он знал точно две вещи, что такие оскорбления должно смывать кровью, и что он намного, намного быстрее Анко.

Миг, и в его руке появился длинный кинжал, до того спрятаный в рукаве пальто. Еще миг и он рывком подскочил к своему - бывшему!
– Князю, которая на такой сокорости не успела даже увидеть что происходит. Сигизмунд занес кинжал и со всей своей силой вонзил в шею оскорбившей его дуре. Точнее, попытался.

Похоже Сигизмунд не ожидал что кинжал сломается при ударе о тонкую девичью шею. На шее появилась царапина, да. Всего лишь царапина.

Сигизмунд попробовал рвануть назад, к двери, а оттуда к лестнице, в машину, в свое убежище. Он отдавал себе отчет в том, сколько Сородичей придут по его кровь по приказу Анко, даже если ее саму он презирал. Не смог убить - беги. Но сбежать не выходило.

Его рука с обломком кинжала находилась в тонкой девичьей ладошке. Сколько бы он ни пытался вырвать свою конечность, но похожая на мраморную статую девушка держала его столь же крепко, как и настоящее изваяние. Она улыбнулась, и от ее улыбки кровь застыла в жилах, а Зверь отступил куда-то в самые глубины сознания. Как она может быть настолько ужасающей?! Почему он не видел этого кошмара раньше?! Ее глаза пылали алым, а воздух будто налился едва заметным багровым туманом. Сигизмунд попытался взмолиться о пощаде, но вдруг понял что не может. Да и что толку? Это как молить о пощаде торнадо!

– Глупец. Уже немолодой служитель, но все еще глупее самого ничтожного осла, - Анко говорила тихо, но ее голос гремел в его ушах громом, - а в этом городе - моем городе - глупость среди Сородичей есть величайшая форма греха. Ты разочаровал меня, Сигизмунд.

Он тяжело дышал, даже позабыв о том что воздух ему не нужен уже шестьдесят лет. Но все еще не мог ничего сказать.

– Ты ударил меня правой рукой. А потому, - она улыбнулась еще шире, - я лишаю тебя правой руки.

Она потянула. Медленно потянулаа правую руку Сигизмунда на себя. Не торопясь, давая ему прочувствовать каждое мгновение этого наказания в полной мере. Вот тихонько хрустнули суставы. Сигизмунд хотел было взвыть от боли, но наткнулся на пылающие алые глаза, а Анко сказала: