Вера, Люба и Надя стояли рядом и растирали руки, подпрыгивая на месте. Изо рта у всех вырывался пар. 7 «А» класс, или, точнее, большая его часть, стоял перед школой и ждал как всегда опаздывающего Кутаса, который наконец-то собрался вести своих учеников в картинную галерею. Было воскресенье, школа была закрыта, а зима вдруг решила взять реванш за чрезмерно тёплый декабрь. Естественно, у тех нескольких человек, которые пришли в назначенное время к школе, настроение было на нуле.

— Не знаю я, где он. Но если будет таким же пунктуальным, как обычно, то придет где-то так часика через два, — сердито ответила Вера. — Да, слушай, что хотела спросить, а где Аня?

— Она как умный человек осталась дома. Я бы тоже осталась, но когда Кутас позвонил, трубку взяла мама и заставила меня пойти. Какая ему вообще разница, сколько человек идет? Взял бы пару отличников, типа там Юры с Максимом и Веру, забежал на минутку на эту выставку для галочки, что, мол, сходили, и всё!

— Я не отличница! — поправила Вера. — А он считает, что если мучиться, так уж всем!

— Или вообще бы не ходил, мы что, сдали бы его разве, что ли? Да никогда!

В этот момент появился сам Кутас, не подозревавший, какую бурю эмоций он вызвал. Однако когда он вошел в поле зрения своего класса, то невольно попятился. 7 «А» обступил его со всех сторон и стал надвигаться, словно лавина, но молча. Никто не произнес ни слова. Когда наконец Кутаса приперли к стене гимназии, он сделал шаг вперед и нерешительно произнес:

— Ну что, пошли?

В ответ все заорали так дружно, как будто включили звук. Поток проклятий и оскорблений в адрес Кутаса был так силен, что несчастного учителя просто отшвырнуло назад к стенке.

Когда все немного угомонились, Кутас повёл голодных, замерзших и страшно злых учеников к остановке.

Пока шли, все в основном молчали, но в автобусе девчонок прорвало. Главной и, естественно, самой интересной темой были мальчики:

— А что, Шилин Феденька за тобой до сих пор бегает? — поинтересовалась Ольга у Любы.

— Бегает, бегает, куда ж он денется! — удовлетворённо фыркнула в ответ девчонка. — Только я его терпеть не могу. Клоун!

Шилин Федя, прикольный парень, худой и высокий, отрастил себе волосы до плеч, покрасил их в, как он выражался, «солнечный» цвет, проколол ухо, ходил в галстуке, на котором была нарисована бутылка пива, всё время сыпал шутками и анекдотами, попадал в нелепые и смешные ситуации и умел показывать фокусы, а иногда притаскивал с собой живую мышь в коробочке с надписью «общественный туалет». За Любой он бегал не первый месяц, но та считала его недостойным кандидатом, у неё были на примете парни получше, она наметила себе три штуки, и в них обязательно надо было влюбиться в самое ближайшее время. Именно об этом она рассказывала Оле, а когда та напомнила ей о Вовочке, то девочка на секунду задумалась, а потом радостно сообщила, что любви много не бывает. Надя внимательно слушала, но, как обычно, молчала. Всё равно сказать было нечего, на этом фронте у неё было пусто. Вера же пока на пацанов решительно чихала, к вящему неудовольствию подруги, эти разговоры ей уже приелись, Люба и так каждый день об этом болтает, поэтому она слушала в пол-уха, глядя через стекло на дрожащую бездомную собачку, которая сидела на остановке. Жалко её было. Вера очень любила животных, больше всего — кошек, но и собак тоже. А у этой вид был такой несчастный… К тому же она показалась девочке знакомой.

От мыслей о собаке её отвлекла Оля вопросом о том, кто нравится ей.

— Да никто, — пожала плечами Вера.

— Серьезно?! Не может быть! — округлила глаза Оля, глядя на девочку как на неземное диво.

Люба хихикнула при виде ошарашенного лица подруги. А Надя покачала головой, считая, что Оля просто придуривается.

Глядя на Ольгу, которая все ещё стояла с открытым ртом, Вера почувствовала себя неловко. Ей действительно никто не нравился, и то, как её одноклассницы бегают за парнями, выучивают наизусть расписания их уроков и подкарауливают у дверей кабинетов, чтобы хоть одним глазком их увидеть, вылавливают их в кафе и вообще по всей школе и перемены напролёт только о них и болтают, казалось ей просто глупостью. Но когда ты об этом говоришь и на тебя вот так вот смотрят… Чувствуешь себя белой вороной.

«Хорошо, что хоть Надя меня понимает», — подумала Вера.

Автобус прибыл на нужную остановку. Оля захлопнула открытый от удивления рот только на улице.

Кутасёнок повёл детей к Дворцу Республики, но внутрь заходить не стал, а подошел к небольшой мраморной лестнице, ведущей вниз.

— Интересно, кому пришла в его дурную голову идея делать картинную галерею в подвале? — поинтересовался Шуйский.

На этот вопрос ему никто не ответил.

Все зашли внутрь. Там было холодно, как в могиле.

Кутас повел ребят в гардеробную, что вызвало новую волну возмущения:

— Ни за что!

— Да тут такой холод, что окочуриться можно!

— Я раздеваться не собираюсь!!!

— Это вообще не картинная галерея, а склеп какой-то!

В порядке компромисса Кутас разрешил взять с собой перчатки и шапки, а куртки оставить в гардеробной.

Картины в залах были очень необычными. Если честно, картин там вообще не было, в основном в темных залах висели плакаты знаменитых спортсменов в рамках, на что Шуйский не замедлил прокомментировать:

— Великолепно. Мы пришли в картинную галерею, но перед тем, как посмотреть здесь на картины, их надо ещё найти.

— Ну, — неуверенно сказал Кутасёнок, — кажется, сейчас тема «Спорт».

— Что бы посмотреть на спортсменов, не обязательно было тащиться сюда, — не отступал Андрей. — Для этого достаточно включить по телевизору «ЕвроCпорт». Или, в крайнем случае, зайти в ларёк, где продаются плакаты. Да у нашего физрука Кисы на двери висит календарь, на каждый месяц — по спортсменке с длинными ногами!