М. Ф. Да. А нормально — двенадцать с половиной тысяч.

К. М. А сколько дивизий было у вас?

М. Ф. У меня было так. Коренные дивизии: 50-я дивизия — это очень боеспособная дивизия, сформированная целиком из пограничных войск; и красноармейский и командный состав целиком из пограничников; 89-я стрелковая дивизия; 91-я сибирская дивизия, которая формировалась в Томске; 166-я дивизия полковника Хальзюнова, это тоже сибирская дивизия; 244-я… виноват, 244-я была пограничная, а 50-я была сибирская дивизия.

И 134-я, 214-я, 45-я кавалерийская дивизия; 127-я и… танковые бригады. Авиации никакой, только по заявкам была авиация.

К. М. А танковые бригады, что из себя представляли?

М. Ф. Тут уже начали появляться танки Т-34 и КВ, отдельные, немного их было. А в основном БТ-7. Они очень быстро горели, броня их быстро пробивалась, и они быстро выходили из строя.

К. М. А снаряды были к КВ в это время?

М. Ф. Были, но мало.

Когда была проделана работа по укреплению оборонительных полос, особо было уделено внимание на предполье. Я слыхал, что Рокоссовский докладывал Коневу и Булганину такой проект: сделать предполье, на предполье оставить довольно сильные укрепления, сильными частями, а основные войска отвести на линию Днепра. Вы не проезжали по этой магистрали на Смоленск?

К. М. Бывал много раз.

М. Ф. Обратите внимание, что восточный берег возвышенный, а впереди громаднейшая долина. Очень удобные позиции были. Приехали туда Конев и Булганин, разгромили его. Я уже не предлагал этой вещи. Но я сделал другое.

Сделал большое хорошее предполье, а основную линию обороны сделал по реке. И в инженерном отношении хорошо укрепились, завалы сделали. Минные поля устроили в наиболее танкоопасных местах. Мин противотанковых было недостаточно. Для артиллерии, сделали дзоты, хорошие укрытия. То есть артиллерию в танкоопасных местах поставили, целые районы сделали противотанковые, укрытия. Правда, укрытия эти были не бетонированные, а одели в земляные дзоты так называемые, но они все же на первое время сыграли большую роль.

Весь политаппарат штаба армии и дивизий все время находился в войсках. Вся армейская печать и дивизионная все время настораживали бойцов и командиров, что противник в скором времени пойдет в наступление. Все данные говорили за то, что противник пойдет в наступление.

Какие были данные у нас? Во второй половине сентября противник развил сильнейшую активную разведку, как с воздуха, так и наступлением сильными частями. Не было большого наступления, а были разведывательные большие группы с артиллерией. Они преследовали цель выявить наши слабые места, выявить наши огневые артиллерийские позиции, нащупать, где мы слабее, и там и производить наступление. Для нас эта картина была ясна.

Кроме того, командующим фронтом двадцать седьмого окончательно было установлено, что противник со дня на день должен перейти в наступление. А двадцать седьмого числа у него уже был взят немецкий фельдфебель, летчик, который говорил о том, что противник второго числа перейдет в наступление.

Со штабом проигрывался целый ряд вариантов. Вызывал командиров дивизий и проигрывал с ними отдельные виды боя. Все то, что было нарушено противником в порядке разведки боем, все это восполнялось ночью. Таким образом, с тринадцатого числа по день наступления противника части проделали колоссальнейшую работу. Но зато они измотались очень сильно. Приходилось спать очень мало.

Второго числа, рано утром я уже не спал, ожидал, что с часу на час начнется наступление противника. И действительно, только начал брезжить рассвет, сразу же заговорили все телефоны, что противник открыл артиллерийскую подготовку. Да я и сам уже слышу. После артиллерийской подготовки налетела авиация, а после этого пошли танки. За танками пехота пошла в атаку.

К. М. На каких участках у вас, на севере?

М. Ф. Сильнейший нажим был на моем правом фланге на 244-ю дивизию. К сожалению, командир дивизии генерал оказался пьяницей. Я все время боялся, что он и во время боя будет пить. Пришлось его во время боев снять и назначить командиром этой дивизии начальника штаба полковника Красноштанова, который оправдал это назначение в дальнейшем.

К. М. Это пограничная дивизия?

М. Ф. Пограничная дивизия. Нажим на 244-ю дивизию, на правый фланг, на левые фланги 162-й и следующих дивизий 30-й армии. Противник прорвал фронт в стыке между 30-й и 19-й армиями и быстро начал обтекать фланги.

К. М. Правее вас была 30-я?

М. Ф. 30-я.

К. М. А левей?

М. Ф. 16-я, а потом 20-я.

Правый фланг 244-й дивизии загнулся фронтом на север, и один полк оказался в окружении сразу же, в первый же день, уже к двум часам дня. Я спрашивал командира дивизии, что он предпринимает, как он выводит полк свой, нужно ли ему помочь. Он говорит, что сейчас только второй эшелон полка перешел в наступление, и я приказал соседу — резервному полку 91-й дивизии тоже помочь в наступлении. И таким образом, к концу дня полк этот вышел из окружения, прорвался к своим.